Екатерина Великая. Биография

По возвращении в свои покои "православная Екатерина" получает в подарок колье и украшенный драгоценными камнями пояс. Княгиня сообщает мужу, что эти две вещи должны стоить около ста пятидесяти тысяч рублей. На следующий день Лесток вручает Екатерине оправленный в бриллиантовый браслет миниатюрный портрет императрицы и портрет великого князя. В этот день происходит и обручение. В сопровождении всего двора пышная процессия направляется пешком в собор. Елизавета с короной на голове шествует под балдахином из массивного серебра, его несут восемь мужчин. Архиепископ Новгородский обручает великого князя Петра Федоровича с Екатериной Алексеевной и оглашает высочайший указ, которым та возводится в звание великой княгини и ей жалуется титул императорского высочества. Пушечная пальба и колокольный перезвон сопровождают церемонию: синод, сенат, все высшие сановники государства и весь генералитет налицо.

Возвращаются во дворец. И здесь, прямо на пороге, заканчивается молчаливая озлобленная борьба между матерью и дочерью: в качестве великой княгини Екатерина имеет право войти впереди своей матери. Конечно, это только чисто внешний символ! Но он воспринимается обеими сторонами чрезвычайно глубоко. Княгиня с ее ребяческим характером с трудом скрывает свое неудовольствие. А Екатерина? Как относится она к этому своему триумфу? Как и все широкие натуры, она знает только один вид мести: великодушие. Она приостанавливается у порога, проявляя этим желание избавить мать от унижения.

И в будущем она всюду, где это только представляется возможным, старается избежать таких ситуаций, при которых ей, в силу правил этикета, пришлось бы пройти впереди матери.

Там, где она сознает свою силу, она всегда великодушна. Несколько дней спустя она получает от императрицы тридцать тысяч рублей на карманные расходы, или, как тогда выражались, "на игру в карты". Немедленно же садится она за стол и пишет своему отцу: "Я знаю, что ваша светлость отправили моего брата в Гамбург и что это повлекло за собой большие расходы. Я прошу вашу светлость оставить моего брата там столько времени, сколько понадобится для окончательного восстановления его здоровья, и беру на себя все расходы по пребыванию его в Гамбурге".

К факту ее рождения ее родители отнеслись без радости, потому что это была девочка, с ней обращались менее любовно и более пренебрежительно, чем с ее младшими братьями, - теперь она за это отомстила. Еще прежде, чем купить себе новое платье или доставить себе какое-нибудь другое личное удовольствие, ей неудержимо хочется выполнить затаенную мечту: доказать своей родне, что она выше их, выше, чем мог бы быть любой мальчик ее возраста. Скажут, что это недостойная мечта. Возможно. Но ее пятнадцать лет отодвигали на задний план, так что теперь ее можно и понять, и оправдать.

И мало кто сумел бы отомстить более благородным образом.

ТОЛЬКО ПОСКОРЕЕ!!!

Елизавета ложится спать поздно. По окончании балов и официальных приемов, когда расходятся придворные и сановники, она еще развлекается с такими же, как она, полуночниками в своих личных покоях, а когда они уходят, когда ее утомленное тело властно требует отдыха, она хоть и позволяет себя раздеть, но до той поры, пока не рассветет - значит, зимою почти до восьми часов утра, - разговаривает с полудюжиной женщин, поочередно щекочущих ей во время этих бесед пятки.

Что это - странная извращенность или восточный обычай? Позади парчовых портьер царского алькова дремлет, не раздеваясь, на жалком тюфячке мужчина - самый верный слуга Елизаветы, дворецкий Чулков, который за двадцать лет не провел ни одной ночи в настоящей постели. Только после того, как сквозь гардины начинает проникать свет начинающегося дня, исчезают чесальщицы пяток и появляется Разумовский или другой очередной возлюбленный, в объятиях которого Елизавета наконец засыпает. Но человек позади портьер - Чулков - остается на своем посту и бодрствует до тех пор, пока Елизавета не проснется, то есть по большей части до полудня.

Все эти странные привычки имеют очень простое основание. Анна Леопольдовна спала в тот момент, когда

Елизавета ее свергла, и теперь она сама боится, как бы ее не постигла ночью такая же участь. Ее суеверие, ее страх патологически преувеличенны, как и все в ней, но не лишены всякого основания. Но с какой стороны может ей угрожать опасность? Народ ее любит, да и кто вообще думает в ту эпоху, когда народные массы в России еще менее умеют самостоятельно мыслить, чем в Западной Европе, о возможности серьезных народных восстаний. Только дворцовая революция может лишить в России монарха трона и жизни.

История русской монархии представляет собой в восемнадцатом веке и впрямь сплошную цепь дворцовых революций, так что один из дипломатов того времени не без основания заметил: "Русский трон переходит не по наследству и не по избранию, его просто занимают".