Екатерина Великая. Биография

Власть удивительная вещь. Пока Петр был еще великим князем, пока росчерком пера он мог быть отстранен от престола, он казался всем дурнем, болваном, смешным паяцем. На пьедестале трона, с короной на голове, личность Петра начинает отождествляться с облекающей его горностаевой мантией, скипетром и державой, которые он держит в руках. Он царь, и всякий, кто только может, спешит понравиться ему, польстить, послужить и добиться через него тех или иных выгод. Раньше казалось невозможным, чтобы Петр и впрямь мог стать царем, теперь, когда он им стал, кажется совершенно естественным, чтобы он им и дальше оставался.

Петр по существу вовсе не так глуп и не так плох. Такой ярко выраженный его враг, как княгиня Дашкова, должна сознаться, что он обладает известным добродушием, некоторым остроумием, и даже Екатерина пишет в своих мемуарах: "...он в сущности, обладал неплохим сердцем". Более глупые, худшие по характеру монархи, чем он, преспокойно управляли до конца своих дней.

Свое правление Петр начинает с проявления некоторой внешней активности (из желания подражать своему идеалу - Фридриху). Он встает рано утром, прежде всего принимает парад своих солдат, лично разговаривает (ибо знает, что так поступает Фридрих) со своими министрами, с представителями иностранных держав. По сравнению с проявлявшейся Елизаветою в последние годы ее правления леностью и небрежностью уже эта чисто внешняя активность Петра производит освежающее впечатление, вызывает похвалы молодому царю со стороны лиц его окружения.

Он издает множество указов, как чрезвычайно разумных (в тех случаях, когда инициатива принадлежит его тайному секретарю Волкову), так и касающихся совершенно второстепенных вопросов (в этих случаях инициатором указов является лично Петр). В один и тот же день отменяется существование пресловутой тайной канцелярии, этого пугала всех политически заподозренных лиц, и разрешается охотиться на ворон на улицах столицы. Волков, Воронцов и прочие приближенные к Петру лица непосредственно заинтересованы в том, чтобы создать ему известную популярность, и он вначале слушается их советов. Он возвращает из Сибири некоторых именитых ссыльных, как-то: Лестока, Бирона, Миниха. Только друг Екатерины Бестужев остается в ссылке. По совету Волкова сокращаются права и привилегии Шуваловых, разрешается свободная торговля треской, академиям и представителям искусств ассигнуются субсидии. Особенный успех имеет освобождение дворянства от обязанности нести государственную службу: это постановление вызывает такое удовлетворение, что сенат высказывает намерение поставить юному царю памятник.

Дни свои, исполненные безусловно похвальной деятельности, Петр неизменно заканчивает, однако, пиршествами, на которых все собутыльники обязаны по его предписанию быть в праздничных, непременно светлых нарядах. Эти пиршества переходят обычно в дикие попойки, во время которых Петр напивается до потери сознания вместе с Воронцовой. И все это происходит через несколько дней после смерти императрицы, в то время, когда ее тело еще не предано земле.

На протяжении шести недель, проходящих до погребения Елизаветы, ее тело выставлено во дворце, и народ допускается дважды в день во дворец, чтобы проститься с почившей государыней. Сотнями и тысячами стремится простой люд, чтобы взглянуть на покойную, лежащую на роскошном катафалке (обошедшемся около ста тысяч рублей) со статуями, позолоченной резьбой, балдахином из золотой парчи, свисающим до земли горностаевым покрывалом и бесчисленным количеством свечей. И почти всегда эти люди видят подле катафалка коленопреклоненную женщину в глубоком трауре, очевидно, совершенно погруженную в свое горе и молитвы. "Это новая царица", - шепчут они. Целых шесть недель проводит Екатерина ежедневно несколько часов подле мертвой Елизаветы, стоя на коленях, несмотря на свою беременность и несмотря на то, что тело покойной все больше разлагается. Ее глаза опущены долу, но она знает, что глаза входящих устремлены на нее и что сердца этих простых людей преисполняются сочувствия и трогательного волнения при виде ее униженного пиетета.

Иногда к катафалку подходит и Петр. Он ведет себя при этом непринужденно, громко разговаривает, прохаживается по залу взад и вперед, шутит с дамами, делает замечания дежурным придворным по поводу тех или иных погрешностей в их туалетах. В свете торжественно горящих свечей, пред лицом мрачного величия смерти контраст между достойным поведением Екатерины и цинизмом Петра выступает особенно явственно, как в примитивном театре. Да это и есть примитивная сцена для простого народа. Екатерина отлично знает и превосходно играет свою роль. Но Петр абсолютно не умеет притворяться. Это похвально для частного лица, но не для государя, который, если он не намерен управлять при помощи одного насилия, должен уметь понравиться народу.