Екатерина Великая. Греческий прожект

– Расспрашивал подробно. Когда я заметил, что не все было осмотрено императрицей из того, что планировали, он, вспылив, выпалил: «Вот почему женщине не положено управлять, тем паче такой огромной страной!»

Колиньер осуждающе покачал головой:

– Больно горяч! Пора б ему знать, что горячность мешает, спокойствие же помогает.

– Вспыльчив, но, пожалуй, отходчив.

– Правильно я полагаю, что главнокомандующий Потемкин, ваш друг, совсем не таков, как Великий князь?

Де Сегюр, хмыкнул:

– Ну, что ты сравниваешь несравнимое? Князь Потемкин на своем месте! За что ни возьмется, уж конца добьется! Он никогда не смотрит на часы, и его подчиненные следуют за ним, просиживая за карточным столом. Но в то же время, князь успевает просматривать горы бумаг, даже во время игры в карты или шахматы.

– Словом, – эдакий Юлий Цезарь.

– К слову сказать, у него довольно много талантливых и энергичных единомышленников, он не мешает им проявить себя, к примеру, среди них Александр Суворов. Знаю, такожде, что князь почитает главным своим достижением, что добился назначение главнокомандующим Черноморского флота своего друга, Федора Ушакова.

Рассказывая, де Сегюр, паки весело заулыбался. Кивнув Колиньеру, сказал:

– Ты бы лучше спросил, что и как князь Потемкин откушивает за столом…

Колиньер сделал любопытствующее лицо:

– И что же изволяет откушать ваш Потемкин?

Де Сегюр сел лицом к спинке стула, оперся левой рукой и принялся перечислять, загибая пальцы правой:

– У него на обеденном столе икра с Каспийского моря, лосось с Волги, телятина из Архангельска, баранина из Бухары, молочный поросенок из Польши. И изрядное количество оного он умудряется впихивать в себя. Можливо себе таковое вообразить?

Колиньер, покуда еще обдумывал сообщение о кулинарных изысках Светлейшего князя, де Сегюр продолжил:

– А потом… – он поднял палец и тихо добавил:

– А потом наступает время любви. Ту из любовниц, которая на то время занимает главенствующее положение, называют старшей султаншей.

У Колиньера загорелись глаза.

– И кто же у него в султаншах?

– О! – граф махнул рукой, – у него их много. Это отдельная история.

* * *

Екатерина наблюдала, как восторги, кои она высказывала по возвращении из Крыма окружающим, не всех радовали. Завистники закатывали глаза к небесам, кривили губы и, молча, завидовали. Потемкин знал об оном отношении к себе. Сегодни она отправила ему письмо:

«Друг мой Князь Григорий Александрович. Письмо твое я получила на сих днях и из оного увидела, колико тебя обрадовало мое письмо из Твери. Между тобою и мною, мой друг, дело в кратких словах: ты мне служишь, а я признательна. Вот и все тут. Врагам своим ты ударил по пальцам усердием ко мне и ревностию к делам Империи. Радуюсь, что ты здоров. От фруктов прошу иметь воздержание. Слава Богу, что нет болезни и больных.

Дела в Европе позапутываются. Цесарь посылает войски в Нидерландию. Король Прусский противу голландцев вооружается. Франция, не имев денег, делает лагери. Англия высылает флот и дает Принцу Оранскому денег. Прочие державы бдят, а я гуляю по саду, который весьма разросся и прекрасен. Прощай, Бог с тобою.

Из Царского Села. Июля 27, 1787»

На следующий день она получила от князя внеочередное, но важное письмо: