Екатерина Великая. Греческий прожект

Кажется, наследник покорился ее воле. И, слава Богу! Ни к чему князю Потемкину таковые волонтеры. И ей теперь можливо было спокойно заниматься делами, связанными с военными событиями. Екатерина вернулась к предложению короля Станислава-Августа относительно подписания русско-польского оборонительного договора. В депеше от первого сентября вице-канцлер Иван Остерман сообщил русскому послу в Варшаве, графу Штакельбергу, о том, что «Ея Императорское Величество убеждена, что в условиях нынешнего кризиса проявляется благоприятная возможность реализовать сей прожект».

Однако предложение Петербурга застопорилось из-за противудействий Берлина. Новый прусский король Фридрих Вильгельм велел передать гетману литовскому, Михаилу Огиньскому:

«Я желаю Польше добра, но не потерплю, чтоб она вступила в союз с каким-нибудь другим государством. Естьли республика нуждается в союзе, то я предлагаю свой, с обязательством выставить сорок тысяч войска на ее защиту, не требуя для себя ничего за это».

Его министр Герцберг прибавил, что король может помочь Польше с возвращением Галиции, отторгнутой Австрией, лишь бы поляки не трогали турок. Екатерина, получив сие известие, досадливо поморщилась:

– Как, все-таки, я не ошиблась: сей толстощекий, прусский король коварнее Макиавелли. К тому же, весьма мстительный.

– Да, сей рыжий молодец, не в пример его дядюшки Фридриху, сказывают, имеет сразу несколько полюбовниц, – заметил Безбородко, но узрев взгляд государыни, опустил глаза и более не поднимал.

– И то Бога надобно благодарить, что, не в пример дяде своему, Фридриху, племянник не к мужчинам, а к женщинам охочь, Александр Васильевич, – изрекла она гневливо.

Одно радовало государыню Екатерину Алексевну: император Римской империи, Иосиф Второй прислал письмо, где, среди прочего, ей дороги были слова:

«Получив известие, что один из слуг ваших в Константинополе посажен в Семибашенный замок, я, другой слуга Ваш, посылаю против мусульман в поход мои войска».

Екатерина мысленно поблагодарила императора, про себя отметив, что не худо было бы, чтоб он послал их в кратчайшие сроки, понеже всем известна медлительность цесарцев. Колико раз они проигрывали сражения, не приняв на военном совете своевременные решения.

Девятого сентября в Санкт-Петербурге был обнародован, подписанный Екатериной, Высочайший манифест о войне с Турцией. Турция получила решительный отказ на требование возвратить ей Крымский полуостров и лишить силы Кучук-Кайнарджийский договор о вечном мире. Было понятно, что турки будут рваться к Крыму, опираясь на свою крепость Очаков. Чтобы взять Крым, надобно было сначала занять Херсон, а ключом к Херсону служил Кинбурн, маленькая крепость на косе, вдающейся в лиман – широкое устье Днепра. Уже двадцатого августа турецкие суда атаковали два русских фрегата под Очаковым. После шестичасового сражения русские корабли отошли. Кровопролитная война входила в полную силу.

Екатерина издала приказ, чтоб генерал-майор Иван Максимович Синельников, соратник Потемкина, обустроил флот и занялся снабжением продовольствия армии. И императрица Екатерина, и князь Потемкин чувствовали, что их армии в состоянии одолеть турок, но страшно переживая за ход военных действий, государыня еще больше переживала за князя Таврического. Потемкин же активно вел укрепительные работы. Он полагал, что следует сюда перевести Балтийский флот. Но еще был не уверен. Главнокомандующий отдал приказ адмиралу Марко Войновичу, с таковыми словами:

«…подтверждаю вам собрать все корабли и фрегаты и стараться произвести дело, ожидаемого от храбрости и мужества вашего и подчиненных ваших. Хотя б всем погибнуть, но должно показать свою неустрашимость к нападению и истреблению неприятеля. Где завидите флот турецкий – атакуйте, во что бы то ни стало, хотя бы всем пропасть».