Екатерина Великая. Греческий прожект

Получив сообщение о надвигающемся враге, командующий австрийской дивизией, принц Фридрих Кобургский, обратился за помощью к Суворову, направив к нему генерал-адъютанта с запиской: «Спасите нас». Ответ Сворова был краток: «Иду». Суворов, не терпевший отступления, решил не выполнять приказа Главнокомандующего Николая Репнина. Напротив, выполняя наказ князя Потемкина-Таврического «не терпеть впереди себя неприятельских скопищ», теплым летним вечером, ровно в середине июля, двинулся на соединение с цесарцами. В его отряд входили три пехотных полка, три полка конных карабинеров, два казачьих полка и пятнадцать орудий. Войска Суворова шли без отдыха сорок верст целые сутки, и он, приведя их к австрийскому отряду, сразу же приказал поесть и ложиться спать. Весь следующий день он велел своим солдатам тоже отдыхать.

Принц еще утром пригласил Суворова к себе, но Александр Васильевич отговаривался разными причинами и на встречу не шел. Кобург сам приехал к Суворову, но дежурный офицер сообщил, что генерал молится и в это время никто не может входить, поелику принцу пришлось удалиться. Во второй его визит, ему сообщили, что Суворов ужинает и тоже никого не принимает. Когда Кобург пришел в третий раз, ему сказали, что он спит. Австрийский командующий, так и не поняв причину странного поведения генерала, удалился выведенный из себя, понеже вдали уже появились отряды турецких войск. Естественно, он был до крайности удивлен, когда, вдруг, в полночь ему привезли от Суворова записку:

«Войска выступают в два часа ночи тремя колоннами. Русские – в средней колонне. Неприятеля атаковать всеми силами, не занимаясь мелкими поисками ни вправо, ни влево».

Как станет известно принцу позже, Суворов поступил так, опасаясь, что Кобург, к тому же и старший по званию, примет командование на себя, тем паче, что у принца корпус состоял из двенадцати тысяч солдат и офицеров, а русских солдат было всего семь тысяч.

Двадцать первого июля, в три часа утра, еще в темноте, цесарцы форсировали реку Путну, и в четыре часа утра выстроили пехоту в пять каре, расположив их в шахматном порядке, а в третьей линии поставили конницу. Союзники легко сбили с позиций шесть тысяч янычар под командованием сераскира Мустафы-паши. Прогнав их через лес, они вскоре вышли к окраинам города Фокшаны, который, занявши позиции в окопах и за земляными брустверами, собрались оборонять тридцать тысяч турок во главе с Дервиш-Мухаммедом. Однако, дружной атакой, подтаскивая на руках орудия, в результате десятичасового боя, русские и австрийцы наголову разгромили турок, выбив их из окопов. Большая их часть побежала, а меньшинство, соблюдая порядок, отошло в болгарский монастырь Святого Самуила. Кавалерия погналась за бегущими, а пехота австрийцев, тут же окружила монастырь, и, в то же время, артиллерия открыла сильный огонь, продолжавшийся более часа. Лежащие рядом Фокшаны были заняты без выстрела. Турки потеряли до полутора тысяч человек и пятнадцать пушек, союзники – в два раза меньше солдат и офицеров и ни одного орудия. Остатки турок побежали к Бухаресту. Так двадцати четырех тысячная армия союзников разбила пятидесяти тысячную армию янычар!

Суворов настаивал в рапорте Репнину на развитии успеха, но генерал-аншеф категорически приказал ему возвращаться в Бырлад. Скрепя сердце, Суворов выполнил приказ.

* * *