Екатерина Великая. Греческий прожект

– А что ж ей остается, коли Мамонов изменил ей? Сей глупец променял императрицу на княжну Щербатову Дарью. Самое любопытное то, что весьма скоро он обо всем пожалеет и пуще того, – она заговорила на тон выше, – я предвижу, станет проситься к императрице назад. Но она никогда ему сего не простит.

Молодой Александр Львович задорно отозвался:

– Для чего? Когда вокруг нее так и вьются молодые кавалеры, желая устроить себе фортуну.

Анна Никитична, взглянув на любимого племянника, покойно разъяснила:

– Стало быть – верно! Двор полон молодых красивых мужчин, а она – императрица. Кто на ее месте поступал бы иначе? К тому же: не молодые – женаты. Не станет же она рушить семьи?

Она окинула всех вопросительным взглядом. Муж Анны Никитичны, косо посмотрев на нее, отвел глаза, пока она его не заметила, но все-таки буркнул:

– Ведет себя, как распутница какая… Уже со счету сбились, колико у нее их было…

Анна Никитична взвилась:

– Ты, Сан Саныч, выбирай изражения! Она не монахиня, а монархиня! Коли хочешь знать, государыня редко прерывала отношения по собственной воле. Все знают: Салтыкова и Понятовского у нее отобрали, Орлов ей изменял, и даже Потемкин удалился от нее по своему желанию: ему, видите ли, нужен был простор, его съедала жажда деятельности… Вот и появились Завадовский, Зорич, Корсаков, Мамонов. Два последних предатели. Слова доброго не стоят! Кстати, близкий друг его, Рибопьер, помогавший ему в сем неправедном деле, отправился в действующую армию добровольно.

Рассудительная Марина Осиповна примирительно молвила:

– Я так думаю, сие все из-за Потемкина… Стало быть, разлад с Мамоновым, полагаю, из-за необычных отношений государыни с князем являются причиной того, что он всегда есть третьий в «семье» императрицы. А кому сие понравится?

Молчаливая, некрасивая Екатерина Львовна, тоже фрейлина императрицы, вдруг категорически ее поддержала:

– Ужели она не ведает, что присутствие Потемкина делает положение фаворитов весьма унизительным, ведь они не имеют ни возможности, ни права препятствовать его близости с государыней.

Анна Никитична заявила на оное весьма строго:

– Вестимо, жить любимцам при дворе весьма сложно и без Потемкина. А они, хоть и Зубов, боготворят ее, а взамен получают покровительственное отношение. Почти все они хотят находиться при ней неотлучно, а она напоминает им, что время принадлежит не ей, но Империи.

Александр Львович насмешливо изрек:

– Стало быть, токмо для Потемкина она всегда находит время.

Лев Нарышкин, выслушав сына, сказал на оное весьма проницательное замечание, с коим все молча согласились:

– Они весьма сходны душой, оба большие патриоты, оба талантливые, сие сходство не дает им жить вместе, но государыня постоянно нуждается в обществе князя, понеже много лет любит и почитает его. К тому же, он изрядно помогает ей управлять государством.

Слова брата, не понравились графу Александру Александровичу, и он продолжал гнуть свое:

– Одна она и уважает сего Циклопа, а остальные вокруг него – боятся и ненавидят. Пусть не играет при государыне ту же роль, что Помпадура в конце жизни при Людовике Пятнадцатом!

Граф Лев, смеясь, возразил:

– Ну, уж ты усугубляешь, брат мой. Есть у него немало почитателей, особливо промеж женщин, – граф бросил многозначительный взгляд на Анну Никитичну. – Правильно приметил принц де Линь, коий уважал Потемкина и императрицу, что, дескать, положение фаворита Екатерины есть официальный пост и «любить императрицу России, – сие придворная должность».

Александр Львович, наигрывавший какую-то мелодию на клавесине, поддержал:

– Стало быть, особливая страсть нашей императрицы к мужчинам, на мой неприхотливый взгляд, есть ее единый изъян, али порок, как хотите. Зато колико у нее других достоинств!

Скромный граф Иван Соллогуб запальчиво, недовольным тоном, вмешался:

– Да, она сделала пост любовника официальной должностью, и Потемкин помогает ей в оном! Ужели оное можно одобрять?

Лев Нарышкин, всегда защищавший императрицу, паки мгновенно отозвался:

– Но что оставалось делать ей, живущей в мужском мире, когда она не могла публично заключить брак? А она, я так разумею, всегда жаждала иметь семью.

– Правильно! – подмигнула ему Анна Никитична. – Она – мать, и ей хочется предмета для заботы и обучения. Опричь сих потребностей, она весьма чувствительна и без мужских объятий жить не может. Али не ведаете, что есть таковые женщины. Когда она одна, у нее нет настроения, она капризничает, ничем недовольна, можливо сказать – больна.

Марина Осиповна, поправлявшая прическу дочери, вдруг полувопросительно изрекла:

– Слыхивали? Она венчалась с Потемкиным?

Все переглянулись.

– Слыханное ли сие дело, Марина Осиповна! – воскликнула Анна Никитична. – Никто об том не должон и заикаться. Для чего?

Лев Нарышкин укоризненно посмотрел на жену. Та пожала плечами и не стала возражать их мнению.

– При этом, – продолжала излагать свои мысли Анна Никитична, – колико нам всем известно, государыня наша всегда любила своих фаворитов.

Граф Лев, зевая, заметил брату: