Екатерина Великая. Греческий прожект

После победы в русско-турецкой войне, Россия приобрела все пространство между реками Бугом и Днепром, уже немало заселенными людьми. Императрица изъявила свое желание осмотреть новые границы своими глазами. Было решено, что путешествие, с учетом заездов в несколько городов, займет около полугода и предполагало преодоление около шести тысяч верст туда и обратно. Токмо до Киева надо было одолеть полторы тысячи верст. Через Конюшенную контору, Потемкин распорядился держать на подставах наготове до пяти ста лошадей, там же держать запас продовольствия, людей же находящихся тамо называть «Трактирщиками», хотя в России еще не было трактиров. Однако Светлейшему князю непременно хотелось показать, что и у них все, как в Европе.

Он представил императрице примерную смету поездки, которая вылилась в шестнадцать миллионов рублев. Он даже боялся говорить о такой сумме государыне, но Екатерина встретила оную цифру довольно спокойно.

– Друг мой милый, – сказала она, вздохнув, – думаю, что сие как раз тот случай, когда «овчинка стоит выделки». Хотя известно, что не следует позволять расходу главенствовать над доходом, но, согласись: не надобно мелочиться, чтобы показать всему миру мощь нашего государства, и самое главное, чтобы они боялись сей мощи!

Потемкин поспешил согласиться:

– Истину глаголишь, матушка. Мир должон знать о нашей силе.

Екатерина, заломив бровь, завершила:

– Поелику таковые деньги не грех потратить. Мы собираемся встретиться с королями, дипломатами чуть ли не всех стран, пусть посмотрят на нашу щедрость. Наипаче того, дипломатический корпус поедет с нами и поедет задаром.

Екатерина посмотрела на князя долгим веселым взглядом, ожидая его реакцию. Потемкин был заметно удивлен сей, поистине безмерной, щедрости императрицы. Брови его поползли вверх, но через секунду он воскликнул:

– Ах, царица души моей! – он благоговейно поцеловал ей руку. – Не устаю дивиться твоему широкому уму, государыня-матушка. Ты не пожалеешь, что отправишься в дальнее путешествие! Сие тебе говорит твой верный и вечный раб, Григорий Потемкин!

Екатерина, довольная его реакцией, опустив глаза, погладила его руку, доверительно сказала:

– Кстати, дорогой Гришенька, позаботься о конном эскорте для австрияка, императора Иосифа. Не дай Бог, откуда ни возьмись, разбойники возникнут. Мало ли?

Князь паки нежно приложился к руке:

– Ни об чем не беспокойся, государыня, кормилица моя! Я обо всем позабочусь. Как мы и положили – выезд будет седьмого генваря. Будут приготовлены четырнадцать карет и сто двадцать санных упряжек, да сорок запасных саней. Дабы не замерзла Ваша свита, опричь шуб, каждый получит по медвежьему тулупу.

По пути на каждой трети версты будут гореть костры. У нас будет около восьмидесяти остановок. Я уже приказал строить путевые дворцы единого плана.

– Что ты имеешь в виду? Они все будут одинаковыми?

– Фасад – да. Одноэтажное здание, с четырьмя колоннами. Но внутри и обивка стен и мебель и посуда, конечно, разная.

– Из чего обивка?

– Из шелка, а мебель под цвет стен. Во всех дворцах своя постоянная посуда.

– Знатно! А колико планируется комнат?

– Не везде одинаково. Но в среднем двадцать. Но всегда можливо будет пристроить флигели и складские постройки.

Екатерина беспокойно заметила:

– Главное, чтоб вид пристойный был, чтоб не зазорно туда было входить.

Князь довольно жарко заверил ее:

– Душа моя, ты меня давно знаешь. Мое слово – кремень! Дворцы будут строиться на всем протяжении дороги.

Екатерина паки доверительно молвила:

– Полагаюсь на тебя, паче, чем на себя, князь Григорий Александрович. Сплю спокойно. Знаю, что все будет в порядке. Ты должон положить максимальное усилие, чтоб мир поразился нашим успехам. Но даже не это главное…

Потемкин не спускал глаз с лица императрицы, ожидая услышать ее основную мысль. Екатерина поднялась и, пройдясь по кабинету, завершила:

– Я хочу увидеть свой народ, и, чтоб народ меня увидел, мог бы самолично убедиться в величии своей страны, мог бы прикоснуться к своей правительнице, вручить прошения, жалобы, петиции. Чтобы они прочувствовали связь со своей государыней и поняли, что она о них заботится, что они ею не забыты.

Потемкин согласно кивал и хмыкая, поддакивал. Засим предложил:

– Надобно приказать доставить вам в карету мешок золотых монет.

– Бросать в окно кареты своим подданным? – обрадовалась Екатерина. – Хорошая мысль, Гришенька! Я об оном еще не думала. Каковые еще у тебя предложения?

– Приготовить награды для достойнейших из твоих чиновников и служивого народа.

– Непременно! Я тоже думала о наградах. Обласкать своих подданных – моя первостепенная задача.

– Надобно для Вас приготовить карету вместительную, с уборной, будуаром….

Екатерина с благодарностью взглянула на Светлейшего: она поражалась, как ее «Циклопу», удавалось ничего не выпускать из виду, нечего не забывая, сделать намеченное, и все проверить и перепроверить.

– Об том я хотела вас, князь, особливо попросить. Негоже государыне под кустами устраивать отхожее место.

Потемкин хмыкнув, испросил: