Екатерина Великая. Портрет женщины

Продолжая вести неусыпное наблюдение, как и требовал Бестужев, месье Чоглоков, главный цепной пес при Петре, спал в комнате, находившейся в покоях великого князя. Мадам Чоглокова, которая была на сносях, чувствовала себя одиноко без мужа и попросила Марию Кошелеву спать рядом с ней. Она укладывала девушку к себе в постель или заставляла ее спать на маленькой кровати рядом. Кошелева, по словам Екатерины, была «полной, глупой, неуклюжей девушкой с красивыми светлыми волосами и необычайно белой кожей». Однажды утром месье Чоглоков пришел, чтобы разбудить свою жену, и обнаружил рядом с ней Марию в пеньюаре, ее светлые волосы разметались по подушке, белая кожа беспрепятственно открывалась взору. Жена, никогда не сомневавшаяся в любви мужа, ничего не заметила.

Вскоре Екатерина заболела корью, и перед Чоглоковым открылась долгожданная возможность. Он убедил жену, что ее долгом было оставаться по ночам у постели Екатерины, ухаживать за ней и убеждаться, что врач, фрейлины или кто-либо еще не принесут великой княгине запретных писем. Это предоставило ему достаточно времени для встреч с мадемуазель Кошелевой. Через несколько месяцев мадам Чоглокова родила шестого ребенка, а беременность Марии Кошелевой стала заметна. Как только обо всем сообщили Елизавете, она вызвала ни о чем не подозревающую жену и поставила ее перед фактом супружеской измены. Если мадам Чоглокова пожелает расстаться с мужем, то она, Елизавета, будет довольна, поскольку она с самого начала не одобряла выбора своей двоюродной сестры. В любом случае императрица объявила, что месье Чоглоков не может оставаться под одной крышей с Петром и Екатериной. Его вышлют из дворца, а мадам Чоглокова получит полную свободу.

Сначала мадам Чоглокова, которая все еще любила мужа, не верила в возможность подобной связи и заявляла, что все это клевета. Пока она беседовала с императрицей, допросили Марию Кошелеву. Она во всем призналась. Когда же об этом сообщили Чоглоковой, она вернулась к мужу, задыхаясь от гнева. Чоглоков на коленях молил ее о прощении. Мадам Чоглокова вернулась к императрице, бросилась ей в ноги и сказала, что простила мужа и желала бы остаться с ним ради детей. Она умоляла императрицу не удалять ее супруга от двора, поскольку это станет бесчестием не только для него, но и для нее. Ее горе было таким искренним, что Елизавета смягчила свой гнев. Мадам Чоглоковой разрешили привести мужа, и вместе, на коленях, они умоляли ее простить Чоглокова ради жены и детей. И хотя им удалось умилостивить императрицу, после этого они не смогли сохранить теплые чувства друг к другу: его обман и ее публичное унижение вызвали у Чоглоковой непреодолимое отвращение к мужу, и они оставались вместе лишь ради общего желания сохранить свое положение.

Эта история разворачивалась на протяжении пяти или шести дней и придворные великокняжеской четы почти каждый час узнавали новости. Разумеется, все надеялись, что цепных псов уволят, но, в конце концов, отослали лишь беременную Марию Кошелеву. Чоглоковы остались, их власть сохранилась, хотя, как заметила Екатерина, «больше уже не было разговоров об образцовом браке».

Остальная часть лета прошла спокойно. Покинув Петергоф, Петр и Екатерина переехали в поместье Ораниенбаум, поблизости от залива. Поскольку Чоглоковы все еще приходили в себя от семейного позора и не пытались вводить свои привычные строгие ограничения на перемещение и разговоры, Екатерина могла делать все, что ей угодно.