Екатерина Великая. Портрет женщины

«Вот образ жизни, какой я тогда вела в Ораниенбауме. Я вставала в три часа утра, сама одевалась с головы до ног в мужское платье; старый егерь, который у меня был, ждал уже меня с ружьями; на берегу моря у него был наготове рыбачий челнок. Мы пересекали сад пешком, с ружьем на плече, и садились – он, я, легавая собака и рыбак, который нас вез, – в этот челнок, и я отправлялась стрелять уток в тростниках, окаймляющих море с обеих сторон Ораниенбаумского канала, который на две версты уходит в море. Мы огибали часто этот канал и, следовательно, находились иногда в довольно бурную погоду в открытом море на этом челноке.

Великий князь приезжал через час или два после нас, поскольку ему надо было всегда тащить с собою завтрак и еще невесть что такое. Если он нас встречал, мы отправлялись вместе; если же нет, то каждый из нас охотился порознь. В десять часов, а иногда и позже я возвращалась и одевалась к обеду; после обеда отдыхала, а вечером или у великого князя была музыка, или мы катались верхом».

Летом верховая езда стала для Екатерины «главной страстью». Ей запрещалось ездить по-мужски, поскольку Елизавета считала, что это приводит к бесплодию у женщин, но Екатерина придумала для себя особое седло, в котором она могла сидеть, как ей захочется. Это было английское седло с подвижной лукой, позволявшее ей под надзором мадам Чоглоковой ездить по-женски, а как только она исчезала из поля зрения, передвигать луку, перекидывать ногу через спину лошади, и, уверенная в том, что конюх не выдаст ее, ездить по-мужски. Если бы конюха спросили, как ездит великая княгиня, он бы, не кривя душой, ответил: «В женском седле», как и приказала императрица Екатерине. Поскольку Екатерина перекидывала ногу, лишь когда была уверена, что за ней не наблюдают, и никогда не хвасталась ни перед кем своим изобретением, Елизавета ни о чем не узнала. Конюхи были счастливы хранить ее секрет, они считали, что ездить по-мужски более безопасно, чем в английском седле, что могло привести к несчастному случаю, в котором в конечном счете обвинили бы их. «По правде сказать, – писала Екатерина, – я была равнодушна к охоте, но страстно любила верховую езду; чем это упражнение было вольнее, тем оно было мне милее, так что если какая-нибудь лошадь убегала, то я догоняла ее и приводила назад».

Императрица, которая сама в молодости была отличной наездницей, до сих пор любила этот спорт, хотя слишком отяжелела, чтобы ездить самой. Однажды она предложила Екатерине пригласить жену саксонского посла. Мадам Д’Арним сопровождала ее во время верховой прогулки. Эта женщина хвасталась тем, что обожала верховую езду и была прекрасной наездницей. Елизавета хотела выяснить, правда ли это. Екатерина пригласила мадам Д’Арним присоединиться к ней.