Екатерина Великая. Портрет женщины

Пугачевский бунт оказался самым серьезным испытанием для авторитета Екатерины во время ее правления. Она не испытывала гордости за победу над Пугачевым и его казнь. Екатерина знала, что многие в России и Европе считали ее виновной – некоторые за то, что она сделала, другие – за то, чего не сделала. Она приняла во внимание их критику, а затем пошла дальше и никогда не оборачивалась назад. Но Екатерина не забыла, что после семи лет правления ее люди, чью жизнь она старалась улучшить, поднялись против нее и примкнули к «Петру III». Не забыла она и того, что дворянство снова поддержало ее. Больше уже не было разговоров об отмене крепостного права. Помещиков убеждали относиться к своим крепостным по-человечески, но императрица осознала, что просвещение нельзя даровать безграмотной нации, пока люди не будут подготовлены и образованы в достаточной мере. «Наказ», воплощавший в себе принципы Просвещения, а также идеалы, вдохновлявшие ее в юности, теперь остались лишь в воспоминаниях. После Пугачева она сосредоточилась на тех интересах России, которые, как ей казалось, она могла бы реализовать: на расширении империи и обогащении ее культуры.

Часть VI Потемкин и фаворитизм

58 Васильчиков

Одиннадцать лет: с 1761 по 1772 год Екатерина была верна Григорию Орлову. Она невероятно гордилась им, часто награждала за храбрость, щедрость и верность ей и короне. И хотя, несмотря на все достижения, он не отличался блестящим интеллектом, а среди недостатков его характера были эгоизм, тщеславие и праздность, он тем не менее нередко проявлял мужество и излучал мужское обаяние, которые так привлекали Екатерину. Не убедив ее выйти за него замуж и не найдя возможности подчинить ее себе, Орлов находил утешение в объятиях других женщин. Екатерина страдала, но закрывала на это глаза. В 1771 году он реабилитировал себя героическим поведением во время эпидемии чумы в Москве. Это произвело на Екатерину сильное впечатление, и она наградила его новым назначением, чтобы он мог повысить свой престиж. Затянувшаяся ситуация в ходе военных действий на юге России подтолкнула императрицу к попытке провести мирные переговоры с турками. Екатерина назначила Григория ответственным за ведение переговоров, и в марте 1772 года он отправился на Дунай. После его отъезда она написала в Гамбург фрау Бильке: «Он должен появиться перед турками, как ангел мира во всей своей великолепной красе». Однако эгоизм и неуклюжесть в ведении переговоров сыграли с Орловым злую шутку. Он упорствовал в том, чтобы условия России рассматривались как требования завоевателя, и отстаивал свою позицию с такой надменностью, что оскорбленные турецкие эмиссары приостановили переговоры. Однако положение Орлова пошатнулось еще до этой решающей развязки. В день его отъезда Екатерине сообщили, что у ее «ангела» имелся новый роман. Возвышение Орлова продлилось тринадцать лет, и Екатерина многое прощала ему – но это было уже слишком. Устав от постоянных измен, Екатерина решила положить конец их отношениям. Ей нелегко дался этот разрыв, но когда она приняла решение, то собралась сделать это так, чтобы любое воссоединение стало бы невозможным. Екатерина ждала, пока Орлов окажется далеко от нее.

Никита Панин не был другом Орлова и видел, что Екатерина – в отчаянии и гневе. Поэтому он нашел замену Орлову – двадцативосьмилетнего офицера конной гвардии Александра Васильчикова. Екатерина признавалась: «Я не могу ни дня прожить без любви». Однако с этим кандидатом вряд ли могла идти речь о любви. Александр Васильчиков казался человеком абсолютно безвредным. Он происходил из старинного дворянского рода, был скромен и покладист, у него были отличные манеры, он прекрасно говорил по-французски. Во время придворного обеда Екатерина отметила все эти качества, а также обратила внимание на его мужественное лицо и красивые черные глаза. Прусский министр заметил, что хорошее расположение духа императрицы в присутствии этого молодого человека вызвало волнение у родственников Орлова. Когда Васильчикову подарили золотую табакерку, его колебание перед тем, как принять ее, вызвали у дарителя желание наградить его чем-то большим. К августу он стал камергером, а к сентябрю – придворным гофмейстером. Затем внезапно молодого человека перевели в покои Орлова в Зимнем дворце – его комнаты соединялись с покоями Екатерины потайной лестницей. Васильчиков был назначен генерал-адъютантом и получил в награду сто тысяч рублей, а также годовое жалованье в двенадцать тысяч рублей, драгоценности, новый гардероб, слуг и загородное поместье. Это внезапное и яркое восхождение поразило двор, который подогревался слухами, что по возвращении Орлова Васильчиков не протянет и недели.