Екатерина Великая. Завершение Золотого века

— Я закончил Императорский пажеский корпус семь лет назад, Ваше Императорское Величество. Потом был причислен к Коллегии Иностранных дел.

Граф Строганов, с любовью и аттенцией слушал племянника и, перебив его, добавил:

— Воевал, государыня-матушка, верно, знаете, противу шведов, служа адъютантом при главнокомандующем графе Мусине-Пушкине, где и был произведен в полковники.

— Сие ведаю. Что ж, ваш кавалер у вас преуспел во всем! Не то, что некоторые: А ведь известно: «двадцать лет силы нет — и не будет; в тридцать лет ума нет — и не будет; в сорок лет жены нет — и не будет».

— Ну, уж нет, моему Коленьке таковое не грозит, — возразил граф. — И с силой и умом и невестами у него все в порядке. Есть уже на примете, оженим его вскорости.

— И то дело! — весело воскликнула Протасова. — Появятся внучатые племянники у графа Строганова. Там уж не заскучаешь!

Перекусихина, бросив добрый взгляд на молодого кавалера, молвила:

— Анна Степановна тому пример: скучать ей некогда с пятью племянницами и внуки уже появились.

— Ну, что ж, — довершила разговор императрица, — допрежь не сладится дело, не станем спрашивать имя невесты, но пожелаем вам удачного сватовства, господин Новосильцев!

Белолицый полковник, страшно покраснев, учтиво поклонился и подошел к протянутой руке государыни.

Граф Строганов слушал разговор женщин с печальной улыбкой. После обеда, он повел их в свою картинную галерею. Екатерина неустанно восторгалась коллекцией, рассказывала о своих новых картинах и, пожалуй, сумела растормошить Строганова: он, повеселев, обещал непременно быть у нее в Эрмитаже.

Вернувшись в свой кабинет в тот день, Екатерина долго думала о беде графа Строганова. Надобно было его возвращать к жизни. Она наметила сегодни в Эрмитаже разговаривать и развлекать токмо его. Занятая невеселыми мыслями, Екатерина не услышала стук в дверь. Очнулась, когда вошла Перекусихина, спросила разрешения войти Дмитрию Прокофьевичу Трощинскому с докладом.

— Пусть войдет! А что, я не слышала стука в дверь?

— Да с вашими заботами, можливо ли все услышать? — молвила Мария Саввишна, глядя спокойным взглядом на императрицу. — А я на что? Тут — как тут, доложила своей ненаглядной, дескать, человек ждет в приемной.

— Ну, ужо проси его. Небойсь, заждался, — улыбнулась ей в ответ Екатерина.

Вошел помощник Безбородки, Дмитрий Трощинский. Последнее время, он иногда, когда болел его начальник, делал за него доклады в ее кабинете. Екатерине нравился сей красивый, образованный шляхтич с вдумчивыми глазами и давно отметила способного, а главное, усердного коллежского ассесора.

— Паки заболел граф? — испросила императрица, дабы дать время успокоиться, явно волнующемуся докладчику.

— Александр Андреевич сообщил, что телом сегодни горяч, Ваше Величество.

Прослушав его краткий, логически выстроенный доклад, она, зная, что он не имеет достаточно средств, вдруг сказала:

— Я довольна вашей службой и хотела бы сделать для вас что-нибудь вам полезное. Что бы вы пожелали для себя, господин Трощинский?

Вмиг покрасневший и паки побледневший секретарь, благодарно склонившись, смущенно, но смело изъявил свое, видимо давно лелеемое желание:

— Ваше Величество, недалеко от моего хутора продается имение. Я бы купил его, но нет достаточно денег.

— И колико за него просят?

Получив ответ, императрица, что-то написав на листке бумаги и сложив ее, передала ему в руки.

Опьяненный свалившимся счастьем, Трощинский, пролепетав слова благодарности, выскочил за дверь.

Екатерина, улыбаясь, ужо было, занялась своими делами, но через две минуты, побледневший секретарь вернулся в кабинет.

Чуть не дрожа, он молвил:

— Ваше Величество, вы изволили пожаловать мне ко всему еще и триста душ крестьян… Мне не приличны награды, кои вы удостаиваете своих приближенных. Что скажут Орловы, Зубовы?

— Мой друг, — ответствовала Екатерина, — их награждает женщина, а вас — императрица.

Опешивший, не сразу понявший смысл сказанного, бледный, но счастливый Трощинский, паки поклонившийся в пояс, нетвердой походкой покинул кабинет.

Екатерина, глядя ему вслед, подумала:

«Эк разволновался. Что же с ним станется, коли я его изволю сделать кабинет-секретарем, взамен дерзкого и скандального правдолюбца Гаврилы Державина? Пусть себе сей пиит занимается стихотворством. Сие у него лучше получается. Повысим Гаврилу Романовича, дабы сильно не расстраивался, пусть поупражняется в Сенате».

На сей раз, не долго думая, императрица изволила на писать приказ об увольнение одного и принятие на должность другого.

Записки императрицы:

Пиит Гавриил Державин назначен сенатором и произведен в тайные советники.

* * *