Екатеринбургский цирюльник

Геннадий, молча, вышел из отцовского кабинета. Он чуть не налетел на мать, подходившую к дверям. Та пыталась что-то сказать, но сын пролетел к себе в комнату и захлопнул дверь. На следующий день Савин встретился с человеком, который курировал работу всего их научного центра, и рассказал о возникших проблемах с отцом. В тот момент он не задумывался, что предает его. Главным было обеспечить себе полную поддержку и спокойно продолжить выполнение проекта.

Через несколько дней родители Геннадия погибают в автокатастрофе. Была ли эта трагедия неожиданной для Савина? Конечно, нет. Он все понимал, он все знал, он принял это, как неизбежность. Фанатизм, с которым Савин относился к своей работе, не оставил в его душе места для раскаяний, сочувствия, любви к близким. Все эти сантименты просто лишние, они мешают двигаться вперед, считал тогда он. Похоронив отца с матерью, он погрузился в работу.

Добровольцев на участие в эксперименте нашлось много, только толку от них было мало. Многие отказывались подписывать договор, прочитав строку, где было написано, о добровольном согласии на все виды исследований, а также об отказе их от всяческих претензий к организаторам этого мероприятия. В общем, из толпы народа остались человек десять, а из них Савин сам отобрал только трех. Эти трое доставили немало хлопот, а результата не было никакого. Не приживался в их голове «умный» волос. Но, Геннадий Дмитриевич не отчаивался. Через месяц набор людей повторили. Тогда он среди всех желающих лично выбрал молодую девушку, Анжелу. Нет, он не собирался использовать ее, так же как и всех остальных, а готовил из нее преданную помощницу в его другом эксперименте. Мужчина привез ее к себе и даже согласился на близкие отношения. Девчонка влюбилась в него, что Савин, конечно же, решил использовать во благо своей работы.

Геннадий Дмитриевич прекрасно понимал, что когда-нибудь, те люди, чьей поддержкой он сейчас пользуется, в один прекрасный момент с легкостью организуют еще одну автокатастрофу, посчитав его лишним. Савин был дальновиднее своего отца. Он продумал все, и, конечно возможность своевременного исчезновения из страны. Для начала мужчина решил перенести всю работу в Екатеринбург. У него нашлось достаточно убедительных доводов для руководства, чтоб продолжить свое дело в родном городе. В короткие сроки там был построен суперсовременный исследовательский центр, завуалированный под клинику пластической хирургии. Савин с радостью вернулся в Екатеринбург. Здесь он чувствовал себя свободным от надзирательных органов власти. Здесь он сам чувствовал себя властью, зная, какая поддержка стоит за его спиной, не забывая, правда, что эта поддержка не представляет для него угрозы до тех пор, пока он работает.

Все шло как по маслу, все. Встреча с Лукьяненко была судьбоносной, не смотря на то, что он сам нашел бывшего друга. Именно после нее Геннадий Дмитриевич задумал свой новый проект, которому позже даст негласное название «Екатеринбургский цирюльник». Участником эксперимента стала семья Кныш. Семья, которую создал он. Анжела, приехавшая с ним из Москвы, огласилась на роль жены. А куда ей было деваться, он выбрал ее из той толпы желающих подзаработать, выбрал и создал для нее шикарные условия. А главное, он сохранил ей жизнь и сделал эту жизнь достойнее. Теперь она – Лариса Геннадьевна Кныш. Над ней Савин не проводит никаких экспериментов. Она нужна ему в качестве обыкновенной женщины с естественными эмоциями, естественным поведением и восприятием мира. Сеансы гипноза и сна в специальной камере необходимы лишь для периодического контроля ее физического и психического состояния, ну и, конечно же, для получения той информации, что она пытается утаить от него. Находясь в трансе, женщина рассказывает все подробности «семейной» жизни, отвечает на все, интересующие Геннадия Дмитриевича, вопросы. Без этого не обойтись. Все должно быть под контролем. Правда, госпожа Кныш последнее время пытается проявить характер, но это легко исправить. В ее лице Савин не видит никакой угрозы. Не беспокоит его пока и главный участник эксперимента, господин Кныш. Это он его создал. Он вернул его с того света, и не просто вернул, а полностью перезагрузил его мозг. Кныш первый, в чьей волосяной луковице прижилась микросхема. Одно это уже можно считать успехом.

Можно сказать, эксперимент удался. Кныш быстро шел на поправку. Ему даже не потребовалась пересадка кожи. Ожоги заживали, и пусть, на теле остались рубцы, и цвет кожи на восстановленных участках отличался от родного цвета, тело мужчины вновь обрело жизнь.