Екатеринбургский цирюльник

Никто не говорит, что там, за океаном, не существует угрозы его жизни. Риск есть везде. Но, Савин уверен, работать там будет проще. Не смотря на их пресловутую демократию и защиту прав человека, проблем с проведением испытаний на людях там не будет. Сейчас Америка теряет свой мировой авторитет. Во главе этого государства стоит президент, который пыжится, пытаясь демонстрировать превосходство своей страны. Именно сейчас этой стране нужно что-то, что не только укрепит ее шаткое положение, но и сделает ее сверхдержавой, диктующей всему Миру выгодные только для нее условия. И он, Савин, со своими разработками, со своими идеями окажется им очень нужен. Геннадий Дмитриевич был в этом уверен. В его руках, по сути, один из вариантов идеального оружия. А результаты его эксперимента послужат веским доказательством этого.

Через месяц Савин едет в Америку на научную конференцию. Поездка уже одобрена Москвой. Люди, стоящие над ним, видят только плюсы в его участии на заседании ученого совета такого уровня. Они и не догадываются, что для Савина, это билет в один конец. Все давно продумано, все давно предусмотрено. Геннадий Дмитриевич даже повысил уровень своих знаний английского языка и поддерживает контакт с одним из американских ученых. С Майклом Валонски его познакомил отец на одной из подобных конференций, проходящих в Москве. Именно он, уже тогда, открыто приглашал отца работать на благо своей американской родины. Но, то отказался. Сын оказался прозорливее и умнее отца. Патриотизм, моральный долг и тому подобные чувства Савину младшему были чужды. Это лишнее, считал он. Земля, как место нашего существования, она одна, она общая. «А отечество, это не то, где ты родился, а то где ты сгодился», – любил повторять самому себе Геннадий Дмитриевич. Остался какой-то месяц, да даже уже меньше, и он обретет свое новое отечество. А пока, пока нужно избавиться от проблем, которые могут разрушить все его планы. Лукьяненко своей трусливой суетой только лишний раз убедил доктора в правильности той своевременной подготовки к исчезновению, которую он начал, работая в Москве. Орлова Анна, вот в ком еще одна потенциальная опасность. Она может наделать много шума в поисках сенсации для своего журнала. Этого допустить нельзя. «Завтрашний день придется посвятить вам, Анна Алексеевна», – думал Савин, ложась в постель.

Наутро Геннадий Дмитриевич проснулся как всегда, раньше будильника. Он привычным движением руки дотянулся до него и отключил звонок. Сегодня ему впервые захотелось полежать в постели подольше. Но, его организм настолько привык к годами выработанному режиму, к каждому движению после пробуждения и к каждому последующему действию, что желание понежиться лишние десять- двадцать минут, тут же исчезло.

«Интересно, когда же позвонит жена Лукьяненко», – подумал он, заканчивая свой завтрак. Галина не заставила себя долго ждать. Она, словно прочитала его мысли. Не успел Савин подняться из-за стола, как раздался звонок мобильника. Взглянув на дисплей, мужчина ответил не сразу. «Странно», – подумал он. Звонил сам Сергей, а это совсем не входило в его планы. Наконец, Геннадий Дмитриевич взял телефон в руки.

– Да, – произнес он.

– Геннадий Дмитриевич, – услышал он нервный голос Галины и с облегчением выдохнул. – Геннадий Дмитриевич, простите, что беспокою вас так рано. Но, у нас тут такое!

– Какое? Что случилось, Галя? – перебил он паникующую женщину.

– Сергей, он… С ним что-то ненормальное творится. Он сошел с ума. Приезжайте, Геннадий Дмитриевич. Я не знаю, что мне делать.

– Где он? – спросил Савин.

– Закрылся в спальной. Я не знаю, что он там делает. Я боюсь. Приезжайте.

– Успокойся, не трогай его, я сейчас приеду.

– Только, пожалуйста, если можно, приезжайте быстрее, – успела сказать Галина, прежде чем Савин отключил телефон.

– Ну, вот, началось, – сказал он сам себе.

Нет, спешить Геннадий Дмитриевич не собирался. Зачем? Ничего страшного не случится, он уверен. Пусть Лукьяненко помотает нервишки супруге, доведет ее до кондиции, при которой она не будет возражать против изоляции мужа в стенах психиатрической клиники. Закончив завтрак, Савин позвонил водителю. До его приезда он успел прослушать своего любимого Вагнера. Лишь в начале десятого мужчина появился перед дверью квартиры Лукьяненко и нажал на звонок.

– Геннадий Дмитриевич, наконец-то, – начала Галина, открыв дверь. – Я уж думала, вы не приедете.

– Так получилось, водитель задержался, – соврал тот. – Где он? – спросил Савин, закрывая за собой дверь.

– Там, – указала на спальную женщина.– Он не отвечает мне, только что-то бормочет. Проснулся ночью и устроил такой концерт. Хорошо хоть детей нет, и они не видят этого кошмара.

– А где они?

– Я как знала, отправила их к маме на месяц. Лето, все-таки, пусть чистым воздухом подышат. Как мне им все объяснять, если Сергей не придет в себя, – на глазах Галины появились слезы.

– Давай, не будем делать преждевременных выводов, – мужчина подошел к дверям спальной.– А что, с этой стороны дверь не открыть?