Екатеринбургский цирюльник

Кныш замолчал, и, дождавшись, когда та исчезла, вышел за дверь. Он закрылся в своей комнате, и, выкуривая сигарету за сигаретой, старался успокоиться и переварить информацию, которую так тщательно все это время скрывала его жена. Пытаясь принять эти шокирующие новости, мужчина не заметил, как пролетело время, и наступил вечер. Звонок мобильника заставил его вздрогнуть, и, наконец-то, прервал бесконечную цепочку его мыслей. Звонила Орлова. Он так обрадовался этому звонку, как будто, надеялся, что предстоящая встреча с ней поможет окончательно разобраться в той ситуации, в которую он оказался вовлечен.

Лариса до сих пор не вернулась домой. Где она могла все это время находиться, мужчину не волновало. «Наверное, обсуждают результаты своего эксперимента с доктором Савиным», – с издевкой сказал он сам себе. Вадим вернулся в спальную и не стал возвращать найденные документы на место, а положил их прямо на кровать. Наверное, этим он хотел сказать, что все знает и, соответственно ждет объяснений. Переодевшись, достав из открытого блока две пачки сигарет, Кныш вышел во двор.

Он ехал на встречу с Орловой, к ее дому.

– Привет, – сказала она, усаживаясь в машину.

Это «привет» прозвучало так просто, так приятно, что мужчина на время забыл о своих недавних переживаниях.

– Привет, – ответил он.– Куда мы едем?

– Мы едем туда, где нам никто не будет мешать. Это пока все, что я могу сказать, – Анна улыбнулась и назвала адрес.

– А ты уверена, что там нам будут рады?

– Я же сказала, нам никто не будет мешать, значит, там никого кроме нас не будет. Немножечко тайны и чуть-чуть интриги, разве это не будоражит воображение?

– Будоражит, – ответил Вадим.

А про себя подумал: «Еще как будоражит. Особенно, если оказывается, что вся твоя жизнь, это сплошная тайна и интрига».

Мужчина выехал со двора и притормозил, решая. Как лучше проехать до места. Орлова уже хотела посоветовать повернуть направо, но он опередил ее. В машине почти всю дорогу стояла тишина. Но, это молчание не напрягало ни Вадима, ни Анну. Они понимали, что сейчас любые слова будут лишними.

– Ну, вот, почти приехали, – произнес Кныш, поворачивая на светофоре.

Сделав еще один поворот, он въехал во двор.

– Давай чуть дальше проедем, здесь вряд ли найдется место, – посоветовала девушка.

– Я знаю.

«Ну да, ну да, конечно знаешь», – подумала Анна. Когда, наконец-то, машина была припаркована, они одновременно вышли из нее, и, молча, направились к нужному подъезду.

– Держи, – Орлова протянула ключи.

– А что сама?

– У тебя лучше получится.

Кныш открыл входную дверь подъезда магнитным ключом и пропустил девушку вперед. Не сговариваясь, они поднялись по лестнице пешком и остановились у одной из дверей.

– Открывай, что стоишь. Не держи даму в коридоре.

Вадим вставил ключ в замочную скважину и повернул его на полтора оборота. Анна прислушивалась к тихим щелчкам. Когда дверь открылась, она с облегчением выдохнула. «Только ты, Збруев, знаешь, что твой нижний замок закрывается на полтора оборота. Сейчас твои руки сделали то, что помнят они, то, что ты, по-видимому, давно забыл», – подумала девушка.

– Проходи, – сказала она.– Ну вот, ты и дома.

Глава седьмая

Доставив Лукьяненко домой, Савин вернулся к себе. Одна проблема была решена. Насколько успешно, будет понятно в ближайшие дни. Теперь оставалось угомонить любопытную журналистку и можно вплотную готовиться к отъезду из страны. Да, именно так. Мысль об этом зародилась у Геннадия Дмитриевича еще в самом начале этого проекта. Не дадут ему развернуться здесь, В России, не дадут. Даже в случае успеха, он не получит того, чего бы хотел. Наши власти не умеют и не хотят по достоинству оценивать работу своих ученых. Чего смог добиться его отец? Да ничего, кроме того, что его вовремя убрали, ничего, кроме красивых похорон и пары красивых фраз, касаемых его вклада в науку. Что на сегодняшний день имеет он сам? Да, собственно, тоже, ничего. Да, ему дают возможность работать, выделяют средства. Да, он имеет какую-то власть. Но, над кем? И потом, эта мнимая власть ограничена. Настанет момент, Савин в этом не сомневался, настанет такой момент, когда и от него захотят избавиться. Кто такой, Савин Геннадий Дмитриевич? Да никто! Ученый, о котором мало кто знает. И ничего своего, кроме отцовского дома у него нет. Все остальное, можно сказать, арендовано у государства. Все остальное хрупко и ненадежно, как карточный домик. И нет никакого смысла укреплять его фундамент, потому что его, этого фундамента, собственно, и нет.