Екатеринбургский цирюльник

Это «посмотрим» длится уже целый год. Андреева осталась на ночь. Ничего похожего на близость между ними тогда не произошло. Максим дал девушке свою одежду, покормил и предоставил ей гостевую спальную.

Есения не стремилась к контакту.

– Можно, я лягу спать? – лишь спросила она.– А завтра утром я уйду. Простите за вторжение в вашу жизнь. Я не хотела.

– Да ладно, никто ничего не хотел.

Оршавин проводил Есению до дверей спальной.

– Располагайтесь, – произнес он, открывая дверь.

Наутро, когда мужчина проснулся, его гостьи уже не было. «Ну и ладненько», – подумал он, и очень скоро забыл и о ней, и о вчерашнем столкновении на дороге. Максим был очень удивлен, когда вернувшись поздно вечером, увидел стоящую у входа в подъезд вчерашнюю гостью. Она, одетая в легкую куртку, дрожащая от холода, так смотрела на него, что тот не смог оставить ее на улице. « Пусть поживет», – решил он, выслушав душещипательную историю о ссоре с родителями. « В конце концов, меня все равно не бывает дома. Почему бы не помочь человеку? Тем более что человек женского пола, и с ее появлением в этих стенах повеяло домашним теплом», – подумал мужчина.

Было бы странно, если б их совместное проживание не привело к общей постели. Максим, как любой молодой здоровый мужчина, хотел близости. Трудно было не думать об этом, глядя на хорошенькую, с возбуждающими воображение формами, девушку. Но, он долго не позволял своим сексуальным желаниям взять верх над собой. Есения пришла в его спальную сама. Эта ночь стала естественным продолжением их странного знакомства. Страсть, охватившая обоих, дополнила жизнь более яркими красками. Но, постепенно оттенок этих красок стал тускнеть. Есения хотела большего, хотела, чтоб вспыхнувшие в ее душе чувства, принимаемые за любовь, не остались без ответа. Чем больше девушка старалась добиться взаимности, тем больше ощущала охлаждение со стороны возлюбленного.

В планы Оршавина совсем не входило узаконивание их отношений. Стать главой семьи он был не готов. Мужчина все чаще стал задерживаться в Центре, отдавая предпочтение работе, а приходя домой, ссылаясь на усталость, уединялся в своем кабинете. Присутствие Есении напрягало все больше и больше, что приводило к ссорам по пустякам. Но, выставить ее за дверь Максим никак не решался. Он надеялся, что рано или поздно, девушка сама оставит его дом. Похоже, этот день настал.

Вчера вечером Оршавин не сдержался и высказал ей все, что давно нужно было сказать. Он готовился к докладу, от которого зависело очень многое в его карьере. Уставший, погруженный в свои мысли, мужчина вернулся домой. Единственным желанием было остаться одному, никого не слышать, ни о чем не думать, просто отдохнуть.

– Конечно, я понимаю, работа важнее, – начала Есения, когда мужчина после короткого «Привет», закрылся у себя в кабинете.– Ты даже не помнишь, что сегодня годовщина, – продолжала она, стоя в дверях.

– Какая еще годовщина?

– Нашего с тобой знакомства.

– Послушай, Сеня, мне сейчас не до этого.

– А до чего? До чего? Скажи мне, кто я для тебя? Скажи. Почему ты не выгонишь меня, если мое присутствие тебя так раздражает?

– А почему, ты не уйдешь сама? Что тебя держит? Что тебе мешает? Что ты сейчас хочешь от меня? – сорвался Максим.

Есения молча развернулась, и, хлопнув дверью, вышла в коридор. В эту ночь она впервые легла спать одна.

Оршавин не чувствовал своей вины. Напротив, он, вдруг, ощутил облегчение, и, в отличие от Есении, не сомкнувшей глаз до утра, заснул, едва его голова коснулась подушки. Утром Максим в одиночестве попил кофе и позавтракал. Выходя из дома, мужчина надеялся, что с сегодняшнего дня он обретет свободу. И сейчас, когда девушка не ответила на звонок, у него не осталось сомнений – их роман завершен, пусть и не совсем благополучно для обоих. В доказательство этому консьерж вручил ему ключи, оставленные Есенией.

Войдя в квартиру, Оршавин закрыл дверь и прислушался. Тишина. И эта тишина сегодня радовала, как никогда. Он не стал обходить комнату за комнатой, чтоб убедиться, что девушка ушла, забрав свои вещи. Он не задавал себе вопросов: « Куда она ушла? Вернулась ли к родителям»? В эту минуту Максим думал о своих родителях, о том незнакомце, что одной фразой вызвал желание познакомиться с ними, хотя бы заочно.

Что он помнит из своего детства? В пятилетнем возрасте Оршавин попал в пансионат. Никакими сверх способностями он не отличался, разве что очень рано научился читать и писать. Почему тогда среди всех детей подмосковного детдома выбор пал на него? Те люди, что определили его судьбу, словно знали, что Максим какой-то особый ребенок. Возможно, для него, как и для остальных воспитанников, была разработана какая-то индивидуальная программа обучения. Разве мог мальчик тогда судить об этом, тем более что учеба давалась ему легко. Для него, ребенка, не было ничего необычного. Он рос в хороших условиях и развивался согласно возрасту.