Екатеринбургский цирюльник

– Ты просто не привыкла к нему. Сколько его знаю, он почти всегда такой. Меня мало волнует его настроение. А работу он свою выполняет четко, – произнес Савин, глядя на то, как Аркадий укладывал чемоданы в багажник.

Судя по тому, как тот это делал, доктор мысленно согласился с Анной. Водитель нервничал. Два не таких уж и больших чемодана никак не находили себе подходящего места. Багажник не закрывался.

«Похоже, он чувствует, что остается без работы», – подумал Геннадий Дмитриевич. «Что ж, такова жизнь. Найдется и для тебя новый хозяин», – заключил он, глубоко вдыхая воздух.

– Сегодня будет замечательный денек. Посмотри, на небе ни облачка, – обратился доктор к жене.

Почему-то, в голове возникли строчки из песни: « Посмотри на это небо… Ты видишь это все в последний раз». Эту песню про гоп-стоп Савин слышал в детстве. Его отец, когда был в изрядном подпитии, брал в руки гитару и самозабвенно исполнял ее. Геннадий Дмитриевич никогда не любил эту блатоту и не понимал, что уважаемый всеми ученый находит в подобных творениях. А тут, надо же, он сам пропел про себя целый куплет, путая слова, перескакивая с одного на другое. Доктор ухмыльнулся.

Анна не заметила этой ухмылки.

– Да, – ответила она ему. – Погода действительно налаживается. Даже жалко уезжать. Вернемся, а здесь опять будут дожди.

– Ну все, хватит лирики, – перебил ее Савин.– Пошли в машину, нам пора.

Он помог супруге устроиться на заднем сидении, а сам сел рядом с водителем. Доктору хотелось в дороге побыть наедине со своими мыслями, попрощаться с родным городом. Он устроился поудобнее, и, пока Аркадий выезжал из Екатеринбурга, сидел с закрытыми глазами.

– Геннадий Дмитриевич, – вытащил доктора из этого забвения водитель.– По-моему, за нами следят.

– Что? – переспросил Савин, очнувшись.

– Нас преследуют.

– Не говори глупостей. Тебе показалось.

– Посмотрите в зеркало. Видите вон ту серенькую Ауди.

– Ну, вижу, и что? Почему ты решил, что она преследует нас?

– Потому что, вижу ее уже не первый день. Она в течение недели курсирует за мной.

– Почему ты раньше мне ничего не говорил?

– Я думал, показалось.

Савин внимательно стал следить за Ауди в зеркало заднего вида. Аркадий, нарушив все правила, улучил момент и развернулся в обратном направлении. Водитель Ауди на такой маневр не решился, или он действительно не имел никакой цели кого-то преследовать.

– Ну вот, видишь, никого нет. Тебе показалось, – произнес доктор минут через пятнадцать.

– Что случилось? – поинтересовалась перепуганная Анна.

– Ничего. Мы просто поедем другой дорогой.

– А мне показалось, что мы от кого-то убегаем.

– Тебе показалось.

Геннадий Дмитриевич произнес эту фразу таким тоном, что даже если у супруги и остались хоть какие-то сомнения, она не решалась их озвучить.

Наконец Аркадий выехал из города. До Кольцово оставалось совсем чуть-чуть, и Савин выдохнул с облегчением. Он повернулся к Анне.

– Прости, я был груб. Не обращай на меня внимания. Я всегда нервничаю перед полетом.

– Ничего, я не обиделась. Я все понимаю.

– Геннадий Дмитриевич, – вмешался в диалог супругов Аркадий.– Пристегните ремень, там стоят гаишники.

Доктор посмотрел вперед, но выполнять просьбу водителя не спешил. Глядя на машущего жезлом инспектора и на стоящий рядом с его машиной спец автобус, мужчина понял – ремень безопасности в данной ситуации не спасет.

«Гоп-стоп! Мы подошли из-за угла», – пропел про себя доктор.

– Вот тебе и гоп-стоп, – сказал он вслух.

Савин еще не совсем понимал, что происходит, но уже точно знал, что рейс SU1407 Екатеринбург – Вашингтон лично для него отменен.

Глава тринадцатая

Максим Оршавин заканчивал свой доклад.

– Таким образом, человеческий волос – это такой же носитель информации, каким когда-то были видеокассеты, диски, дискеты, USB носители. Я надеюсь, что сумел убедить в этом Совет, – произнес он в заключение своей речи.

В зале какое-то время стояла полная тишина, которая сменилась тихими разговорами членов Совета между собой. Наконец, один из присутствующих поднялся и обратился к Максиму.

– Ваш доклад заинтересовал нас, господин Оршавин. Нам потребуется время для обсуждения и принятия решения. Следующее заседание состоится через неделю, на нем мы и озвучим свой вердикт.

Мужчина сел на место. Это был Кондратьев Викентий Павлович – президент Совета. Именно от него завесила судьба проекта, предложенного Оршавиным. Если он не отказал сразу, значит, есть шанс, заручиться поддержкой государства. Максим это знал и считал, что пятьдесят процентов успеха уже лежат у него в кармане.

– Спасибо за оказанное внимание, – сказал он, и, вежливо попрощавшись, покинул зал заседания.

Выйдя в коридор, мужчина не спешил покинуть здание Совета. Он подошел к окну и, поставив на него черный чемоданчик, похожий на кейс, задумался.

– Вы превзошли своего отца, – услышал Оршавин тихий мужской голос.

Он вздрогнул от неожиданности и обернулся. Откуда взялся этот пожилой мужчина, стоящий сейчас перед ним, он так и не понял. В тишине пустого коридора не было слышно никаких шагов.

– Что? Что вы сказали? – переспросил Максим.