Ехал грека через реку

Он улыбнулся, надевая поводок на собаку. Догнал их.

– Ева, – спросил весело, – что такое тинки-винки?

Она спряталась за Асей.

– Сам знаешь.

– Ничего и не знаю.

– Димдим, мы ушли, – крикнула Ася.

– Ева Адамуровна, немедленно отвечайте на вопрос, – Адам передал поводок Асе и перехватил дочь, подбросил ее, породив пронзительный визг. – Что еще за тинки-винки?

– Ася, скажи ему!

– Я понятия не имею, детка, о чем вы говорите.

Ева, хихикающей мартышкой повиснув на Адаме, спросила у Аси:

– Где ты потеряла ботинки?

– О, – оживилась та. – Сейчас я тебе расскажу. Мне встретилась злая королева, которая выбросила свои любимые тапочки.

– Тапочки? – переспросил Адам и пощекотал дочь под подбородком.

– Зачем она их выбросила? – удивилась Ева.

– Ну, она подумала, что они стали слишком плешивыми.

– Плешивыми? – снова переспросил Адам. – Да это были прекрасные тапочки!

– Прекрасные тапочки не выбрасывают! – парировала Ася невозмутимо.

– О чем вы опять говорите? Я вас не понимаю, – возмутилась Ева.

– Все ты понимаешь, – подбросил ее Адам. – Даже слишком много. Ась, зайдем в магазин? Купим каких-нибудь фруктов на ужин?

– И ма-а-аленькую шоколадку для ма-а-аленькой девочки, – подсказала Ева.

– Вы два раненых бойца, – напомнила Ася, – так что в аптеку и мазать ушибы.

– И совсем не больно, – заверили ее Ева и Адам хором.

Глава 34

Проснувшись ночью и не обнаружив рядом с собой Аси, Адам включил свет, огляделся по сторонам и вышел в гостиную. В приглушенном свете ночников он не сразу увидел ее – неподвижную фигуру на полу. Ася лежала на спине, обхватив руками живот, и сосредоточенно разглядывала потолок, задрав ноги на сиденье дивана. Опять отеки?

– О чем ты так серьезно думаешь? – спросил Адам, устраиваясь рядом.

– О моем ребенке, – ответила Ася. – О том, как я буду любить его и какой матерью стану.

– И что надумала?

– Что мне надо будет очень стараться, чтобы не мешать ему жить, – принялась загибать она пальцы. – Чтобы поддерживать, но не давить. Чтобы не навязывать свои желания, а слышать его. Чтобы позволить быть таким человеком, которым он хочет. Звучит как предвыборная агитация, правда? Никто не выполняет тезисы из предвыборной агитации. Возможно, я стану самой ужасной матерью в мире. Дети очень гибкие, их любовь безусловна, и они подстраиваются под взрослых. Что подводит нас к главному вопросу – как любить своего ребенка так, чтобы он рос свободным?

– Что важнее – свобода или безопасность?

– Именно, – энергично подхватила Ася. – Чем больше свободы – тем больше рисков. Чем больше контроля – тем меньше рисков. Обложить ребенка подушками безопасности так заманчиво, это такой простой и эффективный способ спасти свою психику и сказать себе: ну, я сделал все, что мог. Это все для его блага. Ох, Адам! Мне требуется постичь новые формы любви.

И она, повернувшись к нему, оперлась щекой на руку, глядя на него сверху вниз.

– И еще я думала о тебе, – договорила Ася, хмуро кусая губы. – Я так стараюсь тебя защитить, что лишаю свободы воли. В конце концов, если смотреть на все с точки зрения…

Адам провел пальцем по ее губам, чтобы она оставила их в покое. Ася на минуту сбилась, цапнула его за палец, дунула на него и продолжала:

– С кармической точки зрения, возможно, мы встретились для того, чтобы ты набил себе юношеских шишек и в итоге познал дзен. Может, я послана тебе для того, чтобы закалить твою волю и укрепить характер. Поэтому делай все, что хочешь. Я не буду обкладывать тебя подушками.

Адам тихо улыбнулся ее решимости.

– Вопрос не в том, чего хочу я, – мягко шепнул он, – а в том, чего хочешь ты. Со вчерашнего ты как переполошная курица хлопочешь обо мне. Что насчет тебя?

– Чего хочу я? – проговорила Ася медленно. Казалось, она удивлена этому вопросу. – Мультипликационный сериал по Гарри Поттеру, например.

– Не увиливай.

– Не увиливаю, – она склонилась чуть ниже и едва коснулась губами его губ. – Можно я не буду сейчас ничего хотеть?

– Так разве бывает? – удивился Адам, который в эту минуту как раз хотел очень многого.

– Я буду просто плыть по течению, – объявила Ася. – Не буду ни о чем думать и не буду ни о чем беспокоиться. Просто воспринимать тебя… как подарок на Новый год. Ну знаешь, коробка со множеством разных конфет и кедровой шишкой. Ты понимаешь, что рано или поздно эти конфеты закончатся, но все равно радуешься им.

– Я как конфета на Новый год? – переспросил Адам завороженно. Он уже начинал думать, что изрядно достал Асю своей прилипчивостью, и теперь ее слова рассыпались искорками по груди.

Она умиротворенно выдохнула и снова легла на спину, созерцая потолок.

– Пойдешь со мной послезавтра на УЗИ? Можно будет узнать, мальчик у меня или девочка. Ужасно волнуюсь.

– А сама ты как думаешь?

Вика все утро была как на иголках, но Ася строго-настрого запретила Адаму обсуждать с ней вчерашнее происшествие. И поскольку его вполне устраивало перемирие, которое они заключили, ввязываться в новую свару не хотелось. Хотя Адаму было что сказать Вике.

Почему все всё время забывают, что его няня беременна?

Нельзя обижать беременных нянь.