Эхо чужих желаний

На простом итальянском Шон объяснился с низкорослым толстяком за стойкой. Коротышка кивнул: «Да-да».

«Отец Шон по-прежнему умеет очаровать», – с горечью отметила про себя Анджела.

В опасном лифте едва хватало места, чтобы сделать вдох. Анджела затаила дыхание, пока лифт со стоном полз вверх, минуя пролеты. Шон открыл дверь крошечной комнаты. Внутри стояли односпальная кровать, туалетный столик и стул. На стене висело пять крючков с вешалками. Такая роскошь, как шкаф или умывальник, в одноместных номерах отсутствовала. В коридоре брат и сестра прошли мимо комнат с табличками «I Bagno» и «I Gabinetto»[12].

Анджела огляделась вокруг. Она хотела встретиться с братом иначе. Она собиралась войти в номер, прилечь и собраться с мыслями, а затем принять ванну и переодеться, развесив и разложив праздничный наряд и новую шляпку, купленную утром у Клери. Неужели еще утром они блуждали в толпе по О’Коннелл-стрит? Анджела надеялась, что Шон оставит записку с предложением встретиться в ближайшем кафе. Она бы прогулялась, наслаждаясь вечерней прохладой, и они бы поговорили за уединенным столиком. Анджела была готова говорить часами, если потребуется. Патетическая, нервная и неловкая встреча ей совсем не понравилась.

Шон поставил чемодан на пол и аккуратно разместил объемную сумку со свадебной шляпкой на туалетном столике рядом с большим ключом от номера. Анджела стояла, полностью утратив контроль над ситуацией и гадая, что произойдет дальше. Она впервые в жизни покинула пределы Ирландии, оказалась в отеле и встретилась с единственным братом, который отказался от сана. В этот миг Шон обнял сестру, положил голову ей на плечо и расплакался, как младенец. Анджела стояла с сухими глазами, гадая, бывает ли что-то хуже, чем это. Шон не бубнил о том, как ему жаль, и не винил себя за то, что испортил всем жизнь. Вместо этого он сбивчиво рассказывал о процедуре лишения сана и о том, сколько времени она занимает. Шон бормотал, что рад видеть Анджелу, потому что, прочтя ее письма, испугался, поверив, будто сестра запрещает ему возвращаться в Каслбей.

Все легко отыскали Испанскую лестницу. Мария, сотрудница «Аэр Лингус», бывала в Риме несколько раз, а Дэвид, художник среднего возраста, приезжал сюда много лет назад. Эмер и Кевин нашли бы планету Марс, будь она местом встречи, – их переполняли энтузиазм и энергия. Отец Флинн тоже испытывал радостное волнение. Это был его праздник и его город, поэтому он наслаждался каждой минутой, исполняя роль организатора. Анджела пришла последней, но опоздала всего на пару минут. Она хотела купить темные очки, однако ей попадались магазины, где очки стоили целое состояние. В конце концов она и выложила за покупку целое состояние, а продавщица восхищенно заявила, что теперь у нее bella figura.

Компания рассмеялась, увидев Анджелу в новом образе. Друзья заявили, что она быстро освоилась, и в шутку предположили, что подруга накануне вечером перебрала местного вина. Пока все обсуждали, где бы перекусить, Эмер с беспокойством спросила ее, что она делала накануне.

– Заблудилась, – ответила Анджела. – Ты меня знаешь: люблю бродить, почти не соображая, где нахожусь и что творю. Это такой прекрасный город.

Эмер успокоилась. Много лет назад в Дублине Анджела любила подолгу гулять вдоль канала или в Дублинских горах, преодолевая милю за милей. Видимо, в Риме она делала то же самое. Эмер вернулась к спору о ланче. Идею отправиться в чайную «Бабингтон» – заведение в английском стиле, расположенное поблизости, – зарубили на корню. Они не пробыли в Риме и суток – явно недостаточно, чтобы затосковать по привычному чаю с булочками. Все дружно направились к месту, которое посоветовал отец Флинн.

– Я не тратил здесь попусту время только на молитвы и учебу, – радостно поведал он. – Я сделал кое-что полезное – например, выяснил, где можно поесть и выпить.

В ресторане мужчина в кремовом пиджаке с эффектным носовым платком в нагрудном кармане заигрывал с Анджелой, вскакивая из-за столика, чтобы проверить, есть ли у нее пепельница, и испробовав на ней свой жалкий запас английских слов.

– Эти очки мне идут. Я носила бы их постоянно, – сказала Анджела, когда мужчина, пятясь, вышел из ресторана, попутно кланяясь, улыбаясь и строя глазки.

Ее уже много лет не баловали таким пристальным вниманием.

Вскоре Анджелу оставили в покое. После ее непринужденной шутки все решили, что она в полном порядке, поэтому она смогла на время уклониться от беседы и прокрутить в голове прошлый вечер, словно фильм. Ей удалось выпроводить Шона из комнаты, и он записал название кафе. Анджела заявила, что ей нужен час, чтобы успокоиться и распаковать вещи. Но в результате она не сделала ни того ни другого: ее одежда осталась в чемодане, а беспокойство усилилось. Она нервно поглядывала на дорожные часы и недоумевала, почему отослала прочь заплаканного брата. Ей все равно придется поговорить с ним. Почему она не ушла вместе с Шоном из этой унылой комнаты, чтобы пройтись по любой из живописных площадей по соседству?