Эхо давней любви

— Правильно. Я не хочу доставлять тебе неудобства. Поэтому знаешь что, давай-ка подойдешь ты сюда, к камину, а я туда, где стоишь ты, и приготовлю нам поздний ужин. Ты хочешь есть?

— Да, — ответила она, злясь на себя за то, что сказала правду, вместо того чтобы скрыть, как она ужасно проголодалась.

Он хлопнул в ладоши.

— Вот и хорошо. В этом году мы с тобой пораньше справим День Благодарения.

Совершенно продрогшая в этих проклятых горах, она с удовольствием направилась к камину.

— Надеюсь, ты не собираешься готовить индейку?

Она, в изнеможении опустившись на пол перед камином, протянула к огню свои озябшие и покрасневшие от холода ноги и начала массировать ступни. Затем посмотрела на огонь и потерла глаза, зевнула, потом коротко встряхнула головой. Ей не хотелось слишком расслабляться, слишком уютно устраиваться.

— Ты любишь мексиканскую запеканку? — обратился к ней Митч.

— Сойдет все что угодно, — ответила Блаэр: она дошла до такого состояния, что съела бы даже сырых устриц, которых терпеть не могла.

— Это хорошо, ее как раз недолго готовить. А потом я присоединюсь к тебе, пока она будет запекаться, — он распаковал пакет маисовых чипсов и вдруг рассмеялся. — Я не против того, что сейчас в основном готовлю я — ведь я стараюсь произвести на тебя впечатление своими талантами, но когда наши отношения станут постоянными, ты тоже начнешь принимать в этом участие.

Она пристально посмотрела на него.

— Когда наши отношения станут более постоянными, ты будешь уже так стар, что тебе будет все равно, кто и что готовит. К тому же к тому времени ты, может быть, будешь получать пищу через зонд.

Он хихикнул.

— Знаешь, милая Блаэр, первое, что привлекло меня в тебе, — это твой оптимизм, то, как ты умудряешься увидеть сквозь ненастье голубое небо и яркое солнце.

Она вскочила.

— А здесь хоть ванная есть?

Он кивнул и, не выпуская вилку из руки, указал на дверь в углу комнаты.

— За этой дверью тебя ждут самые современные удобства, а если ты захочешь принять душ и переодеться, то найдешь и халат, и мягкие пушистые тапочки в шкафчике под туалетным столиком. Я пока приготовлю тебе что-нибудь выпить. Что ты предпочитаешь?

Она подошла к шкафчику и достала темно-зеленый легкий свитер. Направляясь к ванной, Блаэр едва взглянула на него.

— Ром и кока-колу, — ответила она.

— Будет сделано!

Блаэр чувствовала, как он провожает ее глазами, пока шла в ванную, и, когда заметила, что на двери нет замка, то в ней родилось дикое предчувствие. Нет, он, конечно, не войдет сюда к ней. Конечно, нет, но тем не менее она примет душ побыстрее, пока ему в голову не придет какая-нибудь сумасшедшая мысль — а для этого ему не придется особенно напрягаться.

Она пустила воду, торопливо разделась и, встав под душ, задернула полупрозрачную занавеску. Она намылилась с ног до головы и уже собиралась смыть пену, когда услышала, как дверь открывается.

— Убирайся отсюда! — завизжала она, прежде чем он успел что-нибудь сказать.

— Блаэр, — промурлыкал он, — у меня есть к тебе вопрос из области права.

— Что ты здесь делаешь?

— Я же говорю, у меня вопрос из области права.

— Ну, спрашивай, а потом убирайся!

Он вдохнул побольше воздуха.

— Если, — быстро начал он, — это чистая гипотеза, — но если так случилось, что кто-то ограбил сейф, можно ли предположить, что взломщик возьмет только один доллар или он скорее всего обчистит весь сейф? И будет ли приговор одинаковым?

Она сомнительно покачала головой.

— Ты действительно ненормальный.

— Но мне, правда, нужно знать. От твоего ответа многое зависит.

— Конечно, приговор будет не одинаковым. Своровать один доллар — это только мелкая кража, но крупное ограбление — это уже уголовное преступление. А факт взлома будет расценен одинаково в обоих случаях. Но зачем тебе это?

Он хихикнул.

— Потому что я, кажется, становлюсь уголовником. Я хочу обчистить сейф.

Блаэр только рот открыла от изумления. В то же мгновение он отдернул занавеску — Митч стоял перед ней в том самом костюме, в котором появился на свет. Она за секунду окинула его взглядом, все его тело, и у нее перехватило дыхание.

Он улыбнулся и вежливо произнес:

— Не подвинетесь немножко? Не обращайте на меня внимания, представьте, что мы в Японии.

Она шлепнула его мокрым полотенцем.

— Лучше не делай этого, Митч!

Он посмотрел ей в глаза, и она быстро перевела взгляд на стену, выложенную кафелем, покраснев так, что ей стало жарко. Было совершенно очевидно, что он не страдает физическими недостатками — его тело было так совершенно, так великолепно!

Блаэр повернулась к нему спиной и стала смывать с себя пену. И тут он обнял ее, крепко, уверенно, будто она давно принадлежала ему. Вода стекала по ее лицу на его руки и бежала вниз по ее телу.

Он жадно целовал ее влажные волосы и затылок, вплотную прижавшись к ней. Она медленно повернулась в его объятиях и посмотрела ему в глаза.

— Митч, тебе никогда не говорили, для чего нужны кровати?

Широкая улыбка озарила его лицо.

— Да, — прошептал он. — Кровати тоже для этого, но позже.