Эхо фронтовых радиограмм(Воспоминания защитника Ленинграда)

Не помню, как это получилось, но мне часто приходилось работать с Николаем Астафьевым. Вот и на этот раз получили задание отбыть в 72-й Ижорский ОПАБ, заменить там убитых радистов. Пробраться в Колпино, где располагался штаб этого батальона, можно было по довоенной асфальтовой дороге. Но она беспрерывно обстреливалась, и здесь были большие потери в частях, использовавших эту дорогу. Во всяком случае, наши бойцы из других взводов редко пользовались этой дорогой, а передвигались окольными путями. Мы тоже решили двигаться ими. Получив продукты питания, патроны, гранаты и все необходимое, двинулись в Колпино. Узкая, извилистая грунтовая дорога петляла между железнодорожными путями, мостами, разбитыми строениями. Несколько раз вблизи грохнули разрывы снарядов. Повсюду валялись разбитые автомашины, повозки, лафеты орудий. В зданиях ни одного целого окна, зияли пробоины в стенах словно решето. Однако везде чувствовалась жизнь — вся земля нашпигована расположившимися повсеместно частями. Каждый клочок земли был освоен солдатами. В каком-то узком проулке, между двумя огромными заводскими стенами, нас настиг интенсивный артобстрел. Осколком снаряда Астафьев был ранен в колено правой ноги. Мы перевязали рану, к счастью, она оказалась небольшой (осколок срезал кусок ткани с колена). Однако передвигаться самостоятельно мой товарищ не мог. Возникла проблема, что делать — возвращаться в роту или добираться до батальона? Решили идти в батальон. Держась за мою шею, Астафьев медленно ковылял по дороге. Весь его груз я переложил на свою спину. Еле-еле мы добрались до батальона, в санчасти Николаю обработали рану, и мы поочередно стали работать на рации в Ижорском батальоне. Рана Николая заживала долго и мучительно, еще много раз ее чистили и промывали наши местные медики, а Астафьев, прихрамывая, продолжал нести службу.

Еще у нас в части была более мощная радиостанция — РСБ, если расшифровать эти три буквы — «рация самолета бомбардировщика». Располагалась она в фургоне автомашины ГАЗ. Если РБ и РБМ питались от сухих батарей, то для питания РСБ существовал бензиновый движок и как запасной — ручной «движитель», то есть двумя ручками, вперед-назад, надо было раскрутить вручную динамомашину, которая подавала ток на рацию, Пока радист передает радиограмму, второй боец работает двумя руками, сидя как на велосипеде на специальном приспособлении и крутит динамомашину.

Работа на РСБ давала некоторые преимущества для радистов. Во-первых, передвигались они всегда на автомашине, кроме того, в фургоне можно было иметь дополнительные вещи, которые не существуют у радистов, работающих на РБМ. РСБ обеспечивала связи укрепрайона со штабами Армии и Ленфронта, и здесь радисты узнавали первыми о новостях. В фургоне РСБ ребята часто прятали мой патефон и хромовые сапоги.

* * *

Каждую ночь, тихо и незаметно в зону обороны УРа прибывали все новые и новые воинские части. Они занимали свободные участки земли, здания и сооружения, окапывались, устанавливали орудия, пулеметы, минометы, «катюши», «ванюши». Чувствовалось, что готовится большое наступление. Кстати, наступлений наших было великое множество. К каждому празднику: День Советской Армии, 1-е мая, 7 ноября, новый год и другим — всегда было наступление. Шли тяжелые бои, мы несли огромные потери, а результат был нулевой. Мы продвигались на сотню-другую метров, а затем нас отбрасывали обратно. Читая сводки Совинформбюро, мы завидовали другим частям, занимавшим города и села, а тут бились напрасно, не имея никаких успехов. В сводках значилось: «На Ленинградском фронте шли бои местного значения». Вот почему и на этот раз подготовка к наступлению была для нас рядовым событием. Но что-то, шестым чувством, угадывалось необычное и вызывало тревогу. Вскоре меня и еще одного радиста перебросили с рацией совсем близко к передовой — в землянку, оборудованную в центре Колпинского кладбища.

Если ехать поездом из Ленинграда в Москву, сразу после станции «Колпино» есть небольшой железнодорожный мост через реку Ижору. За мостом, слева по ходу поезда, кладбище на высоком берегу реки. За кладбищем, в нескольких сотнях шагов шла линия обороны.

Вот на этом кладбище и расположились мы с рацией в небольшой землянке. Растянули по земле антенну, подключили питание, установили связь со штабом укрепрайона и батальонами. Стали ждать дальнейших событий, и они не замедлили придти.

Рано утром началась до сих пор невиданная нами артподготовка и бомбежка немецких позиций. Я вышел на землянки, взобрался на бугорок и оглянулся кругом. Когда смотрел в сторону Ленинграда — горизонт покрылся сплошными огоньками. Это били по врагу все калибры нашей артиллерии. Стоял сплошной грохот и гул. Даже из города корабли Балтийского флота посылали гостинцы немцам. На станцию Колпино притянули на железнодорожных платформах длинноствольные орудия большого калибра и они палили с таким азартом, что от вспышек глаза болели и уши закладывало.