Эхо фронтовых радиограмм(Воспоминания защитника Ленинграда)

«Хуторская» жизнь наша, конечно, быстро закончилась. К слову, в Эстонии наступающие части подбирали бесхозных лошадей, запрягали в брички и телеги в этим облегчали себе тяготы передвижения. Обзавелись лошадью с бричкой и мы. Стало очень удобно быстро передвигаться до заданной точки развертывания рации. 32-килограммовый груз теперь лежал не на плечах, а на телеге. И было странно смотреть на наших воинов, сидящих в цивильных повозках, движущихся сплошным потоком к линии фронта.

Такая «партизанщина», видимо, быстро дошла до сведения высокого начальства, и был спущен приказ — немедленно убрать из частей эстонских лошадей с повозками.

Однажды ночью нас подняло на ноги небывалое передвижение наших частей. Утром узнали: прибыла Вторая ударная армия. Значит, будет прорыв фронта немцев и наступление. Нас удивило, что по убранному капустному полю бродили бойцы и собирали кочерыжки, тут же ножами их очищали и с аппетитом жевали. Думалось: кругом хутора, полные живности и продуктов, а они собирают кочерыжки — вот чудаки!

Была моя очередь ехать на соседний хутор за кое-какими продуктами. К нам на развернутую рацию прибыли техник-лейтенант Девидзе и командир взвода лейтенант Крамер. Хотелось угостить их вкусным обедом. Подъезжаем вдвоем с Чапко к хутору и вдруг убеждаемся — пусто, ничегошеньки нет, все куда-то исчезло. Ни живности, ни напитков и солений, ни продуктов. Решили проехать дальше, но и на другой усадьбе ничего нет. Вот тут-то нас и осенило: за ночь бойцы Второй ударной выбрали буквально все подчистую. Разочарованные возвращаемся быстро обратно. Проезжая мимо одной усадьбы, мы увидели, как из дома вышел майор с перевязанной челюстью и искривленным лицом. Плотный, среднего роста, в новеньком обмундировании с портупеей и пистолетом на ремнях, он одной рукой держался за правую челюсть, а другой стал подавать нам знаки, чтобы мы остановились. За ним шли несколько офицеров. Не успели мы выпрыгнуть из брички на рессорах, как нас тут же окружили и по команде майора с больными зубами распрягли лошадь, взяли ее под уздцы и повели к дому, а нашу бричку перевернули вверх колесами в глубокий кювет на обочине дороги. Все это произошло так быстро, что мы даже не поняли, что же случилось?

Сидя на обочине дороги у перевернутой телеги, мы мрачно думали, что делать? Решили доложить нашим офицерам, благо они были у нас на рации. Леша побежал докладывать, а я остался караулить бричку. Через некоторое время появились Леша и Девидзе — высокий брюнет-грузин, с красивыми усиками, удлиненным лицом, с подтянутой стройной фигурой, не по-фронтовому одетый в приличную офицерскую форму, с полным комплектом ремней, пистолетом и планшеткой на боку. Он у нас в роте был в некотором роде офицер-франт, женский пол был от него в восторге, да и он относился к женщинам неравнодушно.

— Сейчас, Васья, мы заберем свою лошадь, — сказал Девидзе, — вы оба будете меня сопровождать, наведите марафет, подтяните ремни, автоматы — на грудь, идите со мной по обе стороны от меня.

В таком торжественном строе мы двинулись к штабу «полевиков». Подошли к дому, у входа — часовой.

— Товарищ боец, доложите командиру: техник-лейтенант Девидзе прибыл на переговоры.

Часовой стукнул ногой в дверь и на крыльце появился старший лейтенант. Девидзе объяснил ему цель прихода, и через некоторое время его пропустили в дом. Мы с Лешей отошли в заросший кустами угол двора, уселись на траве и стали ждать нашего командира.

Через несколько минут открылась дверь дома, и под конвоем двух автоматчиков вывели Девидзе. Вид его был весьма удрученный. Без пояса, пистолета, портупеи и всех ремней, с распущенной гимнастеркой арестанта повели в сарай, видимо, там была гауптвахта, впихнули за ворота и закрыли на замок.

Мы притаились, стали ждать, но ничего нового не происходило. Дабы и нас не посадили, мы ползком выбрались со двора, спрятались в канаве возле нашей брички, отдышались и стали соображать, что делать?

Леша вдруг захохотал и сказал:

— Давай Крамера сюда приведем, пусть и его посадят на «губу», вот весело будет!

Теперь уже я двинулся на рацию докладывать Крамеру. Он спокойно выслушал, быстро собрался и мы пошли на выручку Девидэе.

Несколько слов о Крамере. Среднего роста, плотного телосложения, черные, пьющиеся волосы, круглое лицо с постоянно чернеющими волосами, словно он не брился, в общем, типичный еврей. Он был у нас какое-то время командиром радиовзвода, сменив на этом посту Борисова, получившего должностное повышение. Характер у Крамера был довольно спокойный, особенно он не выпендривался (как иногда Борисов), и мы все с ним мирно уживались. К нам в часть прибыл после окончания военного училища.