Эхо и империи

– Значит, сломаюсь. Вы рискуете вернуть к жизни нечто темное и противоестественное. У меня не было возможности узнать своего сына, но я чувствую, что должен дать ему покой. Я не стану в этом участвовать.

Резкость в чертах лица королевы смягчилась, и она опустила ладонь Баниону на грудь.

– Не малодушничай. Не сегодня. Клянусь, я все исправлю. Все ошибки, которые мне пришлось совершить за эти годы, чтобы сохранить свое имя, свое наследие. На этот раз я выберу тебя, а не Грегора. Клянусь.

– Мне не нужны твои извинения, Исси. Уже очень давно не нужны. Я люблю свою жену. Нашего ребенка. Мне выпал второй шанс все исправить. Я поклялся Элеанор, что никогда и ни за что больше не прибегну к темной магии и не стану рисковать своей душой. Я сдержу свою клятву.

– Значит, ты отказываешься. – Слова королевы были едва слышны.

– Отказываюсь.

Она отступила назад, на ее лице вновь появилась непоколебимая вежливая маска.

– А знаешь, я понимаю. Понимаю, почему ты мне отказал. И даже восхищаюсь твоим упорством и невероятной преданностью новой семье.

Банион сделал глубокий вдох и медленно выдохнул с недоверчивым выражением лица.

– Спасибо, Исси.

Королева кивнула.

– Семья – самое главное в жизни. Сейчас я понимаю это гораздо лучше, чем прежде. Я на все пойду ради своей семьи. К тому же ты мне не нужен. Вандер уже пообещал помочь, если ты откажешься.

Банион рассмеялся, хотя в его смехе не слышалось веселья.

– Ты серьезно? Он обладает лишь крупицей моего мастерства.

– Я прочел все на эту тему, – возразил Вандер, явно уязвленный словами Баниона. – Древние тома, которые рассыпались в моих руках, когда я переворачивал страницы. Я отчетливо помню все, что нужно, чтобы вызвать эту магию. Я знаю, что справлюсь, с тобой или без тебя.

– Ты полный дурак, – пробормотал Банион. – Ты всегда был самоуверенным, всегда считал себя лучше всех остальных. Твоя память помогла тебе пробиться, заставила людей поверить, что ты более искусен, чем есть на самом деле. Но это не так. Твоя магия не может сравниться с моей, и в глубине души ты это знаешь.

Лазос оскалился.

– Ошибаешься. Я могу сделать это и сделаю.

Банион посмотрел в глаза королеве.

– Делай что хочешь, но не позволяй Вандеру пытаться направить магию смерти такого уровня. Все запросто может пойти не так. Ты пойдешь на такой риск?

– Я пойду на любой риск, чтобы добиться желаемого, – прошипела королева.

– Тогда я молюсь, чтобы у Вандера ничего не вышло! – прорычал Банион в ответ. – Ты невероятно невежественная стерва.

За это он получил от гвардейца удар прикладом в висок, и его заставили встать на колени перед королевой. Он пытался подняться, но его продолжали бить, пока он не остался в оцепенении молча стоять перед ней на коленях с окровавленным лицом и опухшими глазами.

– Вандер, – обратилась она, на сей раз тихим, размеренным и пугающим голосом.

– Да, моя королева, – откликнулся Лазос.

– Ты готов начинать?

– Да, моя королева, – без промедления ответил он.

С минуту она задумчиво молчала, но потом кивнула.

– Я хочу, чтобы ты наблюдал, Зарек.

В комнату вошли еще двое гвардейцев. Они ввезли железную каталку, накрытую белой простыней, под которой безошибочно проступали очертания человеческого тела.

Когда гвардейцы перенесли накрытое тело на металлический стол, стоящий посреди комнаты, королева судорожно вздохнула.

– Не бойтесь, Ваше Величество, – напряженно проговорил Лазос. – Я вас не подведу.

– Уж постарайся, – прошептала она и скомандовала гвардейцам: – Оставьте нас.

Они возражать не стали. И ушли. Спешно.

Лазос подошел к столу, взялся за край белой простыни и отодвинул ее.

Смерть исказила красивое лицо принца Элиана. Кожа стала прозрачной и мертвенно-бледной, щеки и глаза впали. До меня донесся приторно-сладкий аромат роз.

– Моя магия справилась, – пробормотал Лазос. – Никаких признаков разложения.

Королева подошла к телу, коснулась ладонью его холодного, бледного лица, а по ее щекам потекли слезы.

– Мое дитя, – проговорила она. – Мой милый, дорогой Элиан. Вернись ко мне.

Я в ужасе наблюдала за происходящим, не веря собственным глазам. Банион стоял на коленях неподалеку, обездвиженный и избитый. Я была удивлена, что он оставался в сознании. Но оно не шло ни в какое сравнение с тем удивлением, которое я испытала от разворачивавшейся передо мной картины.

Все служило доказательством тому, что лорд Банион не убивал принца Элиана. Что наследник трона не умер во время пожара во дворце.

Что королева лгала целых шестнадцать лет. Мне, всем.

– Давай, – велела королева Исадора.

Лазос не стал возражать, не стал затягивать разговор больше ни на минуту. Он взялся за дело.

Опустил простыню еще ниже, обнажив костлявую грудь трупа. Темные контуры ребер мертвого принца проступали через тонкую, прозрачную плоть. Лазос взял в руку один из острых серебряных инструментов.

– Возможно, вам лучше отвернуться, – посоветовал он королеве.

– Нет, – возразила она. – Я хочу быть свидетельницей каждого момента.

– Ну хорошо.