Эхо любви. Стихотворения. Поэмы (сборник)

Дежурный закричал:
– Скорей сюда!
Мираж!
     смотрите!
Все сюда!
Скорей!.. –
И резко отодвинута еда.
И мы вываливаемся из дверей.

Я ждал всего.

Я был готов к любому:
к цветам и пальмам
               в несколько рядов,
к журчащему прибою голубому,
к воздушным башням
               древних городов.
Ведь я читал,
как над песком
бесстыдно
вставали
          эти памятники лжи.
Ведь я читал,
как жителей пустыни
с дороги уводили
               миражи…
Ведь я читал,
ведь я об этом знаю:
слепящим днем,
как в полной темноте,
шагали
люди,
     солнце проклиная,
брели
к несуществующей воде.

Но здесь…

– Да где мираж?!
– А очень просто.
Туда смотри!..

Я замер,

поражен:
на горизонте
          плавали
               торосы
вторым,
не очень ясным этажом.
Они переливались
               и дрожали…
Я был готов к любому.
Ждал всего…
Но, Арктика!
Ты даже
миражами
обманывать
не хочешь никого.

«Восемьдесят восемь»

Сочетание «88-С» по коду радистов означает «целую».

Понимаешь,
трудно говорить мне с тобой:
в целом городе у вас –
ни снежинки.
В белых фартучках
          школьницы идут
               гурьбой,
и цветы продаются на Дзержинке.
Там у вас – деревья в листве…
А у нас, –
за версту,
     наверное,
          слышно, –
будто кожа новая,
поскрипывает наст,
а в субботу будет кросс
лыжный…

Письма очень долго идут.

Не сердись.
Почту обвинять
          не годится…
Рассказали мне:
жил один влюбленный радист
до войны на острове Диксон.
Рассказали мне:
          был он
не слишком смел
и любви привык
          сторониться.
А когда пришла она,
               никак не умел
с девушкой-радисткой
               объясниться…
Но однажды
в вихре приказов и смет,
график передачи ломая,
выбил он:
«ЦЕЛУЮ!»
И принял в ответ:
«Что передаешь?
Не понимаю…»

Предпоследним словом

               себя обозвав,
парень объясненья не бросил.
Поцелуй
восьмерками зашифровав,
он отстукал
«ВОСЕМЬДЕСЯТ ВОСЕМЬ!»
Разговор дальнейший
был полон огня:
«Ми ла я,
пойми человека!
(«Восемьдесят восемь!»,
Как слышно меня?
(«Восемьдесят восемь!»)
Проверка».

Он выстукивал восьмерки

               упорно и зло.
Днем и ночью.
В зиму и в осень.
Он выстукивал,
          пока
в ответ не пришло:
«Понимаю,
восемьдесят восемь!..»

Я не знаю,

          может,
все было не так.
Может –
более обыденно,
          пресно…
Только верю твердо:
жил такой чудак!
Мне в другое верить
неинтересно…

Вот и я

молчание
     не в силах терпеть!
И в холодную небесную просинь
сердцем
     выстукиваю
          тебе:
«Мила я!
Восемьдесят восемь!..»
Слышишь?
Эту цифру я молнией шлю.
Мчать ей
     через горы и реки…

Восемьдесят восемь!

Очень люблю.
Восемьдесят восемь!
Навеки.

Из сборника «Необитаемые острова» (1962)

Необитаемые острова