Эхо любви. Стихотворения. Поэмы (сборник)

Ува жаемый доктор!
Вы еще не знаете,
             что будете делать мне операцию.
А мне уже сообщили,
             что в мозгу у меня находится опухоль
                 размером с куриное яйцо, –
(интересно,
кто ж это вывел курицу,
несущую такие яйца?!..)

В школе по анатомии у меня были плохие отметки.

Но сегодня мягкое слово «опухоль»
                     корябает меня и пугает, –
(тем более, что она почему-то растет,
                     вопреки моему желанию)…
Нет, я верю, конечно, рассказам врачей,
                 что «операция пройдет как надо»,
верю, что она «не слишком сложна»
                     и «почти совсем не опасна»,
но все-таки, все-таки, доктор,
             я надеюсь, что в школе у Вас
                 с анатомией было нормально,
и что руки у Вас не дрожат,
                     а сердце бьется размеренно…
Ваша профессия очень наглядна, доктор,
                             слишком наглядна.
Но ведь и мы – сочиняющие стихи –
             тоже пытаемся оперировать опухоли,
вечные опухоли бесчестья и злобы,
                             зависти и бездумья!
Мы оперируем словами.
А слова – (Вы ж понимаете, доктор!) –
не чета Вашим сверлам, фрезам и пилам
                     (или что там еще у Вас есть?!).
Слова отскакивают от людских черепов,
                будто градины от железных крыш…

Ну, а если операция закончится неудачей

            (конечно, так у Вас не бывает, но вдруг…)
Так вот: если операция окончится неудачей,
                     Вам будет наверняка обидно.
А я про все мгновенно забуду.
                     Мне будет никак.
                                 Навсегда никак…

…Однако не слишком печальтесь, доктор.

                     Не надо.
                         Вы ведь не виноваты.
Давайте вместе с Вами считать,
что во всем виновата странная курица,
которую кто-то когда-то вывел
лишь для того,
             чтоб она в человечий мозг
несла
эти яйца-опухоли.

«Я шагал по земле, было зябко в душе и окрест…»

Булату Окуджаве

Я шагал по земле, было зябко в душе и окрест.
Я тащил на усталой спине свой единственный крест.
Было холодно так, что во рту замерзали слова.
И тогда я решил этот крест расколоть на дрова.
И разжег я костер на снегу.
И стоял.
И смотрел,
как мой крест одинокий удивленно и тихо горел…
А потом зашагал я опять среди черных полей.
Нет креста за спиной…

Без него мне

еще тяжелей.

«Гром прогрохотал незрячий…»

Гром прогрохотал незрячий.
Ливень ринулся с небес…
Был я молодым,
             горячим,
без оглядки в драку
лез!..
А сейчас прошло геройство, –
видимо, не те года…

А теперь я долго,

             просто
жду мгновения, когда
так: ни с ходу и ни с маху, –
утешеньем за грехи, –
тихо
    лягут на бумагу
беззащитные
стихи.

«Может быть, все-таки мне повезло…»

Может быть, все-таки мне повезло,
если я видел время запутанное,
время запуганное,
время беспутное,
которое то мчалось,
то шло.
А люди шагали за ним по пятам.
Поэтому я его хаять не буду…

Все мы –

гарнир к основному блюду,
которое жарится где-то
Там.

Постскриптум