Эхо любви

— Моя дорогая Анна, я столь ужасно говорил с тобой в тот вечер и вчера, что едва мог дождаться возможности просить у тебя прощения, — сказал он. — Но представь себе мое потрясение, когда я вошел и обнаружил, что ты — жена мистера Теккерея! Мне говорили, что его жена самая красивая женщина в Бенгалии, но узнать, что это Анна Бейчер, было слишком неожиданно!

— О Гарри! — воскликнула Анна.

— Не расстраивайся из-за меня, — быстро сказал он. — Я не стану напоминать тебе о прошлом.

— Гарри, неужели ты не понимаешь, что я была так же обманута, как и ты? — воскликнула она. — Меня так жестоко мучили, что я старалась об этом не вспоминать. Бабушка держала меня взаперти и в полной изоляции, и единственное, о чем она говорила со мной, это спрашивала, не изменила ли я к тебе отношение. Но я его не изменила. Даже когда ты перестал мне писать.

— А я перестал писать тебе письма, только когда мне вернули кольцо.

— Значит, твои письма перехватывали, потому что их не получала. Но я все равно продолжала тебя любить. Но однажды бабушка пришла ко мне и сказала, что ты умер от лихорадки. И я ей поверила!

— Боже милосердный!

— Она на этом не остановилась. Бабушка сказала, будто на смертном одре ты поклялся вечно меня любить. Можно ли представить себе что-либо более бессердечное и жестокое?! Ты способен вообразить, в каком я была состоянии?

— О, моя дорогая, дорогая Анна! Что значат мои страдания по сравнению с твоими? Я думал, ты выбросила меня из своего сердца — твоя бабушка меня в этом убедила.

— Ты не должен был ей верить, Гарри. О, если бы только ты проявил настойчивость!

— Я и не верил, когда она мне говорила, что ты разлюбила меня. Но она вернула кольцо — и это убедило меня, что я действительно стал тебе безразличен. Мой мир просто распался. Анна, предположи я, что у меня есть шанс, я бы разнес весь ваш дом в щепки! Разве я мог думать, что она способна прибегнуть к такой чудовищной лжи?

Анна пару минут молчала, затем сказала:

— Мы оба оказались слабее ее, Гарри, но мы ничего не выиграем, если будем теперь упрекать друг друга. Ты жив и здоров и, надеюсь, счастлив.

— Анна, дорогая, мои чувства к тебе никогда не менялись, но, думаю, я счастлив ровно настолько, насколько это возможно без тебя.

— Сомневаюсь, что бабушка решилась бы прибегнуть к обману если бы знала, какой эффект он произведет на меня, — сказала Анна. — Для меня, Гарри, ты значил так же много якобы мертвым, как и живым. Собственно, даже больше. То, чем мы были друг для друга, настолько для меня свято, что я никогда об этом не говорю. Я вспоминаю тебя в своих молитвах каждый вечер с момента нашей разлуки.

— И это притом, что ты замужем?

— Притом, что я замужем, — кивнула Анна.

Он пару раз прошелся по комнате, глубоко задумавшись, затем у него вырвалось:

— Девочка моя дорогая, как подумаю, что ты перенесла в Фэрхеме! Что с тобой стало?

— Думаю, я бы умерла, не приди мне на помощь мама. Мой отчим тоже вел себя великолепно. Он пересилил волю бабушки, поэтому я уехала с ними в Индию, а поскольку я всегда считала ее твоей страной, то поездка напоминала мне возвращение домой. Только я постоянно тосковала о тебе.

— Ты вспоминала Бат и тот первый бал, где мы познакомились? — спросил он.

— О да, очень часто, только всегда при этом плакала. Как странно, что мы сидим здесь и вот так разговариваем! Неужели это не сон?

— Это не похоже ни на один мой сон, но годы, прошедшие с тех пор, как я тебя потерял, были настоящим кошмаром. Я счастлив, что вижу тебя.

— Но что же теперь? Что с нами будет?

— Анна, для меня весь мир сосредоточился в тебе, и так будет всегда. Давай не будем забегать вперед и думать о будущем.

— Как я могу позволять тебе говорить такие вещи, когда я замужняя женщина? — в смятении проговорила Анна. — Ты говоришь точь-в-точь как в Фэрхеме.

— Я и чувствую себя таким же, как в Фэрхеме.

— Я тоже, но я не свободна, и мне не следует так говорить.

— Но ведь мы были обмануты. Я люблю тебя, Анна. Всегда любил, и всегда буду любить. Ничего плохого в этой любви нет.

— Я настолько ошеломлена, что не знаю, что и сказать. Ты свободен, а я нет.

Он долго и серьезно смотрел на Анну, затем тихо сказал:

— Мы не в состоянии не любить друг друга, дорогая моя. Нет смысла бороться с этим чувством. А что нам делать — это совершенно другой вопрос.

— Бедный Ричмонд! Он ничем это не заслужил! — заплакала она, закрыв лицо руками. — Я должна на коленях благодарить Бога за то, что ты жив, — произнесла она сквозь слезы.

Она напоминала ребенка, испуганного и растерявшегося, и он прижал ее к своей груди, поглаживая по спине и успокаивая, хотя сам был расстроен не меньше ее.

Время летело быстро, и они вздрогнули, услышав шум подъезжающего экипажа и голоса на въездной аллее, Батлеры возвратились домой.

Анна подняла голову. Лицо у нее было заплаканным, но она взяла себя в руки и смело встретилась с вошедшей матерью. Никогда она так не гордилась Гарри, как сейчас. Он был таким же необыкновенным, как во время их первой встречи, а за прошедшие годы заслужил еще большую славу.