Эхо Мертвого озера

Теперь понятно, почему шефу Парксу было не до моих показаний. Но если Тревор признался, все равно что-то не сходится. Да, улики против него, но я до сих пор мысленно вижу страх и панику в его глазах, когда полиция его арестовывала.

– Мой ответ прежний, – наконец говорю я.

Собеседница надолго задумывается, потом кивает.

– Я бы хотела нанять вас.

Я так поражена, что даже не знаю, как реагировать.

– Нанять меня?

– Да. Мой внук не делал того, в чем его обвиняют. Я хочу, чтобы вы доказали его невиновность.

В ее голосе много боли, но у миссис Мартиндейл стальной хребет. Она явно не из тех, кто пасует перед трудностями. Я понимаю, что она чувствует: шок, растерянность. И неприятие реальности.

– Но ваш внук сам сознался, – напоминаю я как можно мягче. Пусть я с самого начала сомневалась в виновности Тревора, но от чистосердечного признания трудно отмахнуться.

– Знаю.

Я облегченно вздыхаю.

– Понимаю, как вам тяжело, – говорю ей. – Мне тоже пришлось пройти через такое, когда я узнала, что любимый человек совершил кое-что страшное.

Она поднимает руку, перебивая:

– А если б это был ваш сын или внук и вы сердцем чувствовали, что он невиновен, как бы поступили?

Ее слова бьют точно в цель, поражая меня в самое сердце. Я точно знаю, как бы поступила. Проверила все улики. Перерыла все материалы дела. Ночи напролет прочесывала все материалы ФБР, чтобы доказать: мой сын непричастен.

– Я бы боролась за него.

– Именно для этого я и хочу вас нанять.

Я видела, где живет миссис Мартиндейл, и знаю, что денег у нее немного. Ей не по карману платить мне столько, сколько платит Джи Би. Да и как можно позволить ей выбрасывать деньги на явно безнадежное дело? Но в ее глазах отчаяние, и мне трудно отказать сразу. Я вздыхаю.

– Может, побеседуем за чашечкой кофе? – предлагаю ей. – Тут рядом кафе.

Миссис Мартиндейл с облегчением кивает, хотя в ней еще чувствуется напряжение.

– Спасибо.

Я поднимаю палец:

– Одну секунду.

Закрываю дверь и убираю пистолет в кобуру. Подхожу к смежной двери, громко стучу, прежде чем открыть, и вижу Ви и Коннора у противоположной стены. Оба готовы к нападению. Я рада, что они серьезно отнеслись к моему предупреждению.

– Все нормально, – сообщаю им. – Просто ко мне пришли по делам, и нужно кое-что обсудить. Мы собираемся в соседнее кафе. Ничего страшного, если вы недолго побудете одни?

В ответ Ви роняет утюг и падает лицом вниз на свою кровать, издавая звук вроде «ммм пф».

Я улыбаюсь, закрываю дверь и вместе с миссис Мартиндейл иду через парковку в сторону кафе. В это время там немноголюдно – только одинокий старичок за дальним столиком, перед ним две тарелки с пирогом и кружка с дымящимся кофе. Я оглядываюсь в поисках вариантов выходов, машинально ища возможные пути отступления. Привычка, от которой никогда не избавиться.

Мы занимаем места поближе к входу, у окна, чтобы я могла наблюдать за мотелем.

– Итак, миссис Мартиндейл, – говорю я, как только официантка наливает нам кофе и уходит за стойку. – Расскажите, почему вы считаете, что ваш внук невиновен.

Она делает глубокий вдох, собираясь с мыслями:

– Мой сын Келвин, отец Тревора, был хорошим мальчиком, но легко сбивался с пути. Попал в дурную компанию, познакомился с девушкой, она забеременела. Он поступил порядочно и женился, но она не захотела менять образ жизни – пила во время беременности, принимала наркотики. Когда родился Тревор, стало ясно: с ним что-то не так. Вы даже не представляете, каким беспокойным он был. Кричал день и ночь. Его мать не выдержала и сбежала. Бросила ребенка и больше не вернулась. Мой сын старался изо всех сил, но он сам был почти ребенок и плохо представлял, что значит быть отцом. Он разбился на мотоцикле, когда Тревору исполнилось два года. Других родственников не осталось, и мне пришлось стать опекуном внука.

Жуткая история.

– Мне жаль вашего сына, – говорю я.

Она согласно кивает. Судя по стиснутым зубам, воспоминание до сих пор причиняет ей боль. Потеря сына – это травма навсегда.

– Тревор – милый мальчик. И добрый. И ласковый. Но дело в том, что… – Она запинается, подбирая слова. – Он никогда не блистал умом, благослови его Господь. Пошел в мать, которая к тому же всю беременность пила и принимала наркотики. Туго соображает. Поэтому я знаю: это не он.

– Но я не понимаю, какое отношение его интеллект имеет к тому, что произошло.

Миссис Мартиндейл лезет в сумку, достает несколько листков и пододвигает ко мне. Замечаю, что ее руки слегка трясутся.

– Это его чистосердечное признание.

Я округляю глаза.

– Как вы достали копию?

– Потребовала, – просто отвечает она. – Я не поверила, когда мне сказали, что это сделал Тревор. Они дали мне его признание, чтобы отвязаться. Но я лишь еще раз убедилась: он невиновен.

Я морщу лоб:

– Почему?

Она кивает на листки:

– Прочтите.