Эхо Мертвого озера

Я пододвигаю их ближе. Почерк детский, каждая буква тщательно выведена. И от этого содержание кажется еще страшнее. На нескольких страницах Тревор описывает, как преследовал Джульетту, выслеживал ее в интернете и уговаривал встретиться. Рассказывает, как в тот день подобрал ее на обочине и отвез в лес. Само убийство описано во всех подробностях.

Когда Тревор пишет, как пытал и калечил девушку, у меня внутри все переворачивается, воспоминания о Мэлвине всплывают на поверхность. Еще Тревор рассказывает, как несколько раз изнасиловал Джульетту, но, как ни странно, без подробностей. В конце описывает, как задушил ее, а потом для верности разбил ей лицо камнем, вырыл неглубокую могилу и закопал. К сожалению, он не помнит, где именно, потому что обезумел от жажды крови, когда убегал оттуда.

Я заканчиваю читать и кладу листки на стол, разгладив руками. Я многое повидала в жизни, и вывести меня из равновесия не так-то просто, но признанию Тревора это удалось. Мне так мерзко и отвратительно… Может, дело в тех фотографиях Джульетты на каминной полке в доме ее родителей. А может, в том, что Тревор так невинно улыбался мне. Но я принимаю это близко к сердцу, особенно учитывая, что случилось с моим бывшим мужем. Во мне пробуждаются воспоминания, которые я пыталась похоронить.

У меня начинают дрожать руки, и я понимаю: нужно собраться с мыслями.

– Если позволите… – бормочу я и, не глядя на миссис Мартиндейл, встаю из-за столика и иду в туалет. Подставляю руки под холодную воду и прижимаю их к разгоряченной шее.

Я навидалась в этом мире столько ужасов, что уже ничему не должна удивляться. Но это не так.

Я знала, что шансы найти Джульетту живой невелики, но после своих недавних успехов все-таки надеялась. Наверное, сильнее, чем следовало. И теперь я просто потрясена тем, как все обернулось. Я говорила с Тревором меньше минуты, но ничего в нем не напоминало насильника и мучителя.

Закрываю глаза. Монстры хорошо умеют маскироваться под приличных людей. И при этом совершать чудовищные поступки. Глядя на них, не догадаешься, какие они на самом деле. Например, Кевин, друг Коннора. Я виделась с ним несколько раз, и он мне не слишком нравился. Но я и представить не могла, что он способен принести в школу оружие и направить его на своих друзей.

В груди холодеет от ужаса. Под прицелом мог оказаться и Коннор. А если б Кевин застрелил и его? Как легко было потерять сына… Я пытаюсь вспомнить, попрощалась ли с ним в то утро. Не забыла ли сказать, что люблю его.

Такие мысли лезут в голову не в первый раз. Нужно остановиться, пока я не слишком глубоко провалилась в эту темную бездну. Нащупываю телефон, открываю приложение отслеживания местонахождения и ищу Коннора. Не важно, что я видела его меньше получаса назад. Все равно нужно проверить еще раз. Я никогда так фанатично не следила за сыном, но уже не могу остановиться. Меня просто распирает от тревоги, и нет другого способа справиться с ней.

Облегченно вздыхаю, обнаружив метку там, где сын и должен быть, – по ту сторону парковки, в мотеле, вместе с Ви.

«Он в безопасности, – успокаиваю я себя. – С ним все в порядке».

Делаю еще один вдох, и еще один, чтобы сердце билось не так часто, а уровень адреналина, вызванного тревогой, понизился.

Успокоившись и уже лучше контролируя себя, возвращаюсь к столику.

Миссис Мартиндейл смотрит сочувственно. Не представляю, каково ей было в первый раз прочитать страшную исповедь, написанную почерком ее внука.

– Ладно, – говорю я ей. – Почему вы считаете, что он невиновен?

Вместо ответа она берет другой сложенный листок и передает мне.

– Вот эссе, которое он написал на уроке английского в начале года, – поясняет женщина.

Придвигаю листок к себе и разворачиваю. И сразу узнаю почерк. Тот же, что и в чистосердечном признании. В отличие от признания, эссе короткое, всего несколько абзацев. И читать их очень сложно. Полно грамматических ошибок, некоторые слова написаны по принципу «как слышу, так и пишу», куча сленговых словечек. Добравшись до конца, я даже толком не понимаю смысл прочитанного.

Один и тот же человек никак не мог написать такое подробное, исчерпывающее признание и полностью провалить простое задание по английскому. Но хотя это очевидно, я позволяю миссис Мартиндейл все объяснять. Очень важно услышать рассуждения других людей, изложенные их собственными словами.

– Понятно, – отвечаю я, складывая листок и возвращая ей.

Она барабанит по нему пальцами:

– Вот и все, что способен написать мой внук, миссис Проктор. Может, признание написано его рукой, но слова там – не его. Это писал не он. Просто не мог. Признание… – Она на секунду поджимает губы, подбородок ее трясется. – Слишком хорошо написано.

В ее словах чувствуется боль.

Я киваю. Незачем говорить, что я согласна с ней: это и так понятно. Проблема в том, что само по себе эссе не доказывает невиновность Тревора. Но его достаточно, чтобы возникли очень-очень серьезные сомнения.