Эхо Мертвого озера

– Чего вы хотите, миз Проктор? Ведь Ларсоны наняли вас узнать, что случилось с их дочерью? Что ж, теперь мы это знаем – с вашей помощью. Дело закрыто. Вы хотите публичности? Ладно, я приглашу вас на пресс-конференцию.

Я едва не содрогаюсь при мысли предстать вместе с Парксом перед столькими телекамерами. Меньше всего мне нужно растрезвонить, где я сейчас нахожусь.

– Я хочу знать правду, – отвечаю ему.

Паркс закатывает глаза:

– Да вы просто какая-то наивная идеалистка, хотя уже имели дело с системой правосудия.

Я опираюсь рукой о стол:

– Вот поэтому я не уверена в виновности Тревора. Меня саму ложно обвиняли. И я знаю, что бывает, когда вся система против тебя.

Взгляд Паркса становится холодным и жестким, в голосе появляются резкие нотки:

– Парень признался. Дело закрыто.

– Я хочу поговорить со свидетелями – Уиллой и Мэнди.

Шеф полиции багровеет от гнева:

– Ни в коем случае.

Я выпрямляюсь:

– Боитесь, что-нибудь найду и ваши железные улики развалятся на куски?

Он встает и упирается кулаками в стол, подавшись вперед.

– Вы вернетесь к себе в мотель и будете ждать до завтрашнего утра, пока не понадобитесь на слушании. После этого вам здесь больше нечего делать. И уж поверьте моему слову: если вы и дальше будете лезть в это дело, я прикажу вас арестовать. Вам ясно?

Дальше общаться нет смысла – только впустую тратить время на разговоры. Сейчас мне не до этого: нужно продолжить расследование. Я улыбаюсь шефу Парксу самой милой и обезоруживающей улыбкой.

– Абсолютно.

Поворачиваюсь, выхожу из кабинета и, не обращая внимания на толпу репортеров на улице, иду прямо к машине. Не проходит и пяти минут, как я подъезжаю к дому Уиллы Девлин. Никогда не любила, когда мне указывают, что можно делать, а что нет.

26 Ланни

Мне и раньше приходилось сидеть взаперти в доме Кец и Хави. Это полный отстой. Тут нечем заняться, вай-фай дерьмовый, и похоже, я проторчу здесь весь день. Остается только сидеть, скучая по Рейну. Хочется написать студентке Хизер, у которой я гостила, и спросить, как дела, но боюсь показаться странной и навязчивой. Мы ведь не подруги. Да, мы провели вместе много времени, болтали полночи и, кажется, поладили. Но наверняка я для нее просто еще одна потенциальная студентка, которую она может больше никогда не увидеть.

Падаю на диван и свешиваю руку, кладя на голову Бута. Тот толкает меня, требуя почесать его, и я нерешительно провожу пальцами у него за ушами. Проверяю время на телефоне и издаю стон. Кец или Хави вернутся с работы только через несколько часов, а когда приедет Сэм – вообще неизвестно. Он уже написал, что ему придется съездить в участок дать показания и это может занять несколько часов.

Открываю галерею и начинаю пролистывать сделанные в последние дни фотки. Их не меньше десятка. Половина – селфи из кампуса со мной, Хизер и ее подругами.

Вот мы во дворе бросаем фрисби. Вот мы в столовой с тремя тарелками хлопьев. Вот вместе сидим на лекции в большой аудитории. Вот танцуем на студенческой вечеринке.

И везде я выгляжу такой… нормальной. В смысле, я – по-прежнему я и выделяюсь своими розово‐фиолетовыми волосами, мешковатыми брюками и подведенными черным глазами. Я во многом противоположность Хизер, которая та еще модница и не может жить без марок «Джей Крю» и «Ральф Лорен». Но все равно на этих фотках я выгляжу как обычный человек – в том смысле, что могу быть кем угодно. Ничего не выдает во мне дочь Мэлвина Ройяла.

Для Хизер и ее подруг я была просто девушкой из Ноксвилла, штат Теннесси, которой нравится другая музыка и которая одевается не как они, но которая все равно клевая, и с ней весело тусить. Хизер даже сказала, что у меня отличное чувство юмора.

Сначала я решила, что, наверное, влюбилась в Хизер, но потом поняла, что влюбилась в ее образ жизни. Не знаю, хочу ли встречаться с Хизер, но я точно хочу быть ею. Или кем-то вроде нее. Я хочу свободной жизни в колледже, где меня никто не знает, чтобы начать с чистого листа. Там я почувствовала себя чем-то по-настоящему увлеченной. Почувствовала свободу быть собой. И не беспокоилась, что на все, что я делаю, будут смотреть под углом «а ты знаешь, кто ее отец?».

Пока я не приехала в кампус, я не понимала, как сильно на меня давило это бремя. Думала, что забыла отца, похоронила его в прошлом. Не понимала, что он постоянно присутствует в моей жизни, влияет на мои поступки, на отношения с людьми.

Теперь, когда я почувствовала, что значит быть нормальной, быть Лантой Кейд, я не уверена, что смогу снова стать Ланни Проктор. Это одна из причин, почему я не ответила на недавние сообщения Ви. Просто не готова. И это странно, потому что обычно мы с Ви постоянно болтаем.