Эхо Мертвого озера

Наконец, когда мы уже достаточно далеко от дома и нас не видно, мы тормозим. Я тут же слезаю с мотоцикла на ватных ногах и отхожу подальше, чтобы до меня было не так просто добраться. Не спуская глаз с мотоциклиста, боковым зрением отмечаю все, что можно использовать как оружие, и лучшие оборонительные позиции. Поднимаю руку перед собой, приказывая мотоциклисту отойти, и принимаю защитную стойку. Но, похоже, ему все равно: он не приближается и не возражает, когда я отступаю еще на несколько футов.

Вместо этого он, не торопясь, глушит мотор, опускает подножку, перекидывает ногу через сиденье и поворачивается. Затем снимает шлем, и на спину падают кудрявые темные волосы. Девушка улыбается мне. На ее бледном носу сверкают знакомые веснушки.

Я почти сразу узнаю ее: Флорида Бельден. Моя ровесница, а еще – какое удачное совпадение – дочь главы местной мафии.

«Просто чудесно», – думаю я. Из огня да в полымя. Я сбежала от толпы журналюг, но угодила в лапы семейки, которая заставила нас убраться из города и пообещать никогда не возвращаться.

Насчет самой Флориды я не слишком беспокоюсь. Она помогла нам найти Коннора, когда его похитили сектанты, – значит, не так уж ненавидит нас. В отличие от ее родителей. Они испугались, что внимание прессы к нашей семье поставит под удар их нелегальную торговлю наркотиками. Вряд ли они обрадуются новости, что мы вернулись в город, пусть и временно.

– Ну, привет, Ланни, – говорит она, изображая британский акцент. – Похоже, у тебя неприятности.

Я расслабляюсь и опускаю руки.

– Привет, Флорида. Да, спасибо за помощь. Я серьезно.

Она кивает.

– Ты не расскажешь родителям, что видела меня? – добавляю я.

– Не-а. – Ее улыбка становится озорной, а поддельный британский акцент сменяется привычным протяжным южным сельским говором. – Тогда мне пришлось бы признаться, что я стащила мотоцикл без разрешения. Меньше знаешь – крепче спишь.

Я облегченно вздыхаю. Ну, хоть об этом не надо беспокоиться.

– Спасибо.

– А что там случилось? – спрашивает Флорида, кивая подбородком в сторону нашего дома.

Вопросы репортеров проносятся у меня в голове, я обхватываю себя руками и крепко обнимаю. И вдруг чувствую озноб: от послеполуденной лесной прохлады и мокрой от пота одежды по рукам бегут мурашки.

Флорида замечает это, снимает джинсовую куртку и бросает мне. Куртка слишком длинная и узкая, так что я даже не пытаюсь просунуть руки в рукава и просто набрасываю ее на плечи. Ткань все еще сохраняет тепло ее тела, и это так приятно, что я еле удерживаюсь, чтобы не застонать.

Флорида молча смотрит на меня и ждет ответа.

– Не знаю. Что-то произошло у нас в доме. Вроде на кого-то напали и он пострадал, но неизвестно, кто это. Какой-то журналист сказал, что здесь замешан мой приемный отец Сэм, но это не так. Они просто хотят раздуть сенсацию на пустом месте.

– Похоже, ты привыкла к такому вниманию, учитывая, кто твой первый отец.

По крайней мере, у нее хватает такта назвать Мэлвина моим первым отцом.

– Думала, что привыкла, – признаю́сь я. И это правда. Мне казалось, я сумела нарастить броню от таких нападок, но, видимо, за те два дня, пока я жила чужой жизнью, она сильно потрескалась.

Флорида садится на корточки, поднимает с земли веточку и начинает разламывать на части.

– Отстой, что тебя знают только из-за твоего папаши и судят тебя по его преступлениям, а не по твоим поступкам.

Флорида говорит это так авторитетно, что я почти сразу понимаю: она говорит и о себе. Ну да, все так и есть. Ведь ее отец – Джаспер Бельден, местный наркобарон. И хотя Флориду знают только в своем городке, в каком-то смысле это даже хуже.

– Ага. Думаю, ты меня понимаешь.

Она кивает, все еще сосредоточенно пытаясь разломать веточку.

– Ты когда-нибудь думала уехать отсюда? – спрашиваю я.

Она фыркает:

– И что я буду делать?

– Ну, не знаю. Ты же умная, правда? – Я помню, что именно она помогла найти похищенного Коннора: квадрокоптер отследил фургон, который его увез. – Ты не думала об университете? Наверняка ты сможешь поступить в какое-нибудь престижное место.

Она театрально вздыхает:

– Чтобы Бельден поступила в университет? Может, еще из Лиги плюща[27]? – Она прикладывает тыльную сторону ладони ко лбу, притворяясь, что падает в обморок. – Боже, куда катится мир?

Я не могу удержаться от улыбки:

– На твоем месте я бы не рассчитывала на стипендию по драматургии.

Она улыбается в ответ:

– Думаю, с моим британским акцентом мне везде будут рады. – И с любопытством смотрит на меня. – А ты собираешься в университет?

Неделю назад я бы не задумываясь ответила «да», а теперь не уверена. Недавняя стычка с журналистами – еще одно напоминание, что от прошлого никуда не деться и кто я на самом деле. Да, можно поехать в Рейн, притвориться Лантой Кейд и начать жизнь заново. Но как только мама приедет навестить меня, кто-нибудь сразу узна́ет ее – и все пропало.

Если я хочу начать с чистого листа, жить как все, чтобы меня действительно никто не узнал, нужно отказаться от своей семьи. Но я никогда не смогу. Семья для меня все.

– Не знаю, – честно отвечаю ей.

Она грустно улыбается: