Эхо Миштар

Вскоре Югиль тронулся в обратный путь, подгоняя тхаргов. Пустые повозки удалялись так быстро, что вскоре они превратились в облако пыли посреди сияния песков.

«Точка невозврата».

Некоторые из путешественников сразу отправились к воротам. Другие задержались в оазисе, чтобы привести себя в порядок перед тем, как въехать в город – умыться, сменить дорожную одежду на торжественную, подобающую случаю, и положить за отворот пояса мешочек с благовониями. Вот тут-то и вскрылся обман.

– Эй, эй, почтенные, а у меня мех-то дырявый!

– Глядите-ка, и у меня!

– И у нас тоже… То-то, чую, ноша полегчала!

Во всеобщем гомоне Фог тихонько спросила у Иаллама:

– Это Югиль сделал?

– Его люди, – шепнул рыжий. – Чтоб никто за ним в погоню не пустился. Тхарги долго быстрый темп не выдерживают. Даже пеший мог бы караван нагнать, если б день и ночь шёл, но без целого меха, без запаса воды ни один безумец в пустыню не сунется. Два варианта остаётся – или в город идти, или тут сидеть. Но в оазисе, видишь ли, есть нечего. А из города обратно никого не выпустят.

– И что, люди обречены?

– Тс-с! – Иаллам по-ишмиратски прижал палец к губам, оглядываясь. Но все были слишком увлечены спорами о том, кто испортил мехи, чтобы слушать чужие разговоры. – Три четверти из них знали, на что шли. В кого ни ткни, попадёшь в убийцу, контрабандиста или мародёра. Нельзя раскрывать себя. Если до городского совета дойдут подозрительные слухи, то нас с тобой отравят при первой же возможности. И тогда конклав не узнает правды о том, что здесь происходит, и погибнет куда больше людей!

Фог вздохнула, сдаваясь. Иаллам говорил разумно.

– Но мехи-то я могу починить, если ко мне обратятся?

Рыжий так посмотрел, что ей стало стыдно.

Вопреки ожиданиям, никто и не подумал просить киморта починить флагу или мех. Фогарта побродила немного по оазису в поисках Габри-Алира с его семейством, но никого не нашла, и лишь потом заметила яркую голубую накидку одной из жён купца около городских ворот. Вспомнился маленький ребёнок, которого женщина укачивала вечерами, и сердце у Фог защемило.

«Только бы они не погибли».

– Ну, что, идём? – тронул Иаллам её за плечо.

– Мы? Ах, да. Сейчас, – откликнулась она, чувствуя себя соучастницей убийства. – Ты не пил воды в оазисе?

– Ты меня за кого принимаешь? – рассмеялся рыжий. Но Фог было не до веселья:

– Вот и хорошо. Я пока не знаю, где может быть источник заразы… Если в городе правда эпидемия. Ты в этой одежде будешь ходить?

– Да, – ответил он на сей раз коротко, без насмешек. Понял, видно, что сейчас перед ним киморт за работой, а не взволнованная девчонка.

– А твой телохранитель?

– И он тоже. У нас не так много сменной одежды, по правде сказать.

– Тем лучше, – сказала Фог, пытаясь отогнать от себя дурные мысли. «Дети… дети ни в чём не виноваты, почему он потащил их с собой?». – Я сейчас окутаю ваши одежды особой морт. Так зараза не коснётся вас – только воздух, необходимый для дыхания. Пачкаться одежда тоже не будет, по крайней мере, десятидневье точно. Пищу и воду для питья мне придётся проверять, а от мытья пока лучше воздержаться.

– Невелика беда, – хмыкнул рыжий. – На худой конец, смочу тряпицу чистой водой и оботрусь, если от меня так разить начнёт, что ты шарахаться будешь.

Фог покраснела и нервно поправила герку, радуясь, что за тёмным стеклом румянца не видно.

– Пока я не узнаю, что это за болезнь, лучше не есть вовсе, а дышать только через шарф. И герку не снимать – иногда зараза через глаза передаётся, – добавила она, не углубляясь в подробности. – А теперь замри, я буду вкладывать в морт стремление.

Иаллам послушно застыл, точно кукла, и охранник его тоже.

«Мысль – стремление – энергия».

Эта схема была уже столько раз отработана за последнее десятидневье, что Фогарте понадобилось всего несколько секунд, чтобы справиться.

– Закончила уже? – удивлённо переспросил Иаллам, когда Фог присела на край сундука, переводя дыхание.

– Да. Можем идти.

Путь до городских ворот занял не больше двадцати минут. Чем ближе они становились, тем сильнее напоминали Фогарте пасть какого-то исполинского хищника, вроде глубоководных рыб. Стоило подойти очередному путнику-жертве, как створки гостеприимно распахивались, зубчатая решётка поднималась. Но как только новый человек оказывался внутри – «челюсти» тут же схлопывались.

Заранее приготовленная печать так и не понадобилась. На женщину-чужеземку, пусть и восседающую на парящем сундуке, стража размениваться не стала. Говорить стали сразу с Иалламом, причём не на общем для всего юга наречии купцов и путешественников, а на одном из местных певучих диалектов, которого Фог не знала.

«Забавно. Получается, что наш выдуманный контракт стал настоящим».

Выслушав начальника стражи, Иаллам покивал, что-то пропел в ответ и обернулся к Фогарте:

– Тут спрашивают, где твой муж, – ухмыльнулся он. – И зачем ты приехала в Дабур. Что скажешь?