Эхо Миштар

Торг продолжался ещё около получаса. Всё это время Фогарта нудно перебирала правила цеха и коллекционировала приторные улыбки старика. К концу беседы её уже мутило – то ли от этой сладости, то ли от благовоний, то ли от бесчисленных пиал чая. Но наконец детали были обговорены, и Абир-Шалим произнёс заветное слово:

– Эпидемия. В Дабуре эпидемия, и лекари бессильны.

– Много человек уже погибло? – спросила Фог странно высоким голосом. В горле у неё першило.

– За полгода – десятая часть города, – ровно ответил Абир-Шалим. – Числом восемь тысяч. Сперва умирали десятки, потом сотни, а ныне это проклятие забирает две тысячи добрых горожан за одну луну, и так все три последние луны…

Фог расспрашивала ещё и ещё, старик отвечал обстоятельно и уверенно, точно заранее подготовил ответы – или слышал уже большую часть вопросов от кого-то другого. Идеальная память киморта сохраняла малейшие подробности разговора. Картина постепенно складывалась, и чем дальше, тем меньше она нравилась Фогарте.

Выходило, что эпидемия началась полгода назад или даже раньше. Сперва новую болезнь приняли за обычную «сушь» – пустынную лихорадку. Но симптомы на поздних стадиях сильно различались, а вскоре городские лекари поняли, что никакие привычные средства не работают. На помощь призвали мастеров – и тут-то и выяснилось, что люди, имевшие дело с морт, погибли самыми первыми, все до единого.

Когда Фог услышала это, её замутило от инстинктивного ужаса.

– И много было у вас мастеров?

– Вольных – четверо, рабов – с десяток, – посоветовавшись со свитой, произнёс Абир-Шалим.

– А кимортов? – уточнила Фогарта.

– Своих кимортов у нас никогда не рождалось, а чужие заходят редко. За десять лет один был, и тот ушёл задолго до эпидемии.

– А эстр? – с замирающим сердцем задала она тот вопрос, ради которого и приехала в Дабур, но старик только покачал головой:

– Эстр я на своём веку вовсе не видел, а живу здесь уже восемьдесят лет.

Духота из-за благовоний на секунду показалась Фог такой нестерпимой, что взгляд заволокла пелена.

«Значит, Алиша здесь не было. Дуэса лгала… Теперь нет сомнений».

Только сейчас она поняла, что в глубине души всё же надеялась отыскать учителя именно здесь, что бы ни говорили доводы рассудка. Абир-Шалим продолжал объяснять что-то, но слова звучали где-то невозможно далеко, точно на другом краю мира.

– …ясноокая госпожа?

– Прошу прощения, – откликнулась Фог, превозмогая дурноту. Иаллам глядел встревоженно, и оттого казался младше на несколько лет. – Я… я родом с севера, и жаркие ветра пустыни мне непривычны. Прошу, продолжайте. Что вы начали говорить о симптомах?

– На «сушь» похоже, – вполголоса пробурчал под нос рыжий, но послушно перевёл долгую речь Абир-Шалима заново.

Фог с трудом заставила себя вслушаться. В висках билось настырное: «Его здесь нет, нет, нет, нет...»

– …Начинают сохнуть губы и появляется жажда. На десятый день начинается лихорадка, и сколько бы человек не пил, за три дня он иссыхает так, что плоть прилипает к костям, а глаза чернеют. Умирает он на двадцатый день. Не желает ли ясноокая госпожа взглянуть на одного такого? Лекари говорят, что его мучения оборвутся не дольше чем через три часа.

– Взгляну, – героически пообещала Фог, хотя больше всего ей хотелось забиться под крышку своего сундука и провести там в неподвижности и ночь, и утро, и весь следующий день. – Ведите. А среди лекарей много заболевших?

– Столько же, сколько и среди других, – ответствовал Абир-Шалим. – Мы пробовали оставлять больных без лечения, сжигать мёртвых и даже их жилища, однако меньше больных не становилось. Если в некоем доме болезнь забрала одного человека, то вскоре она заберёт ещё одного.

Фог это показалось очень интересным:

– Ровно одного? А бывало, чтоб вымирала разом целая семья или даже улица?

– Поначалу было, – уклончиво ответил старик. – Я велю передать вам записи лекарей.

– Да, пожалуйста, – живо откликнулась Фог. Таинственная эпидемия всерьёз заинтересовала её. К тому же вертелся в памяти один из рассказов Алиша о событиях времён пятидневной войны…

Больного, как оказалось, поместили в лабораторию недалеко от дворца. Лекарь, сопровождающий теперь Фогарту вместо Абир-Шалима, рассказал, что зараза передавалась не через контакт, не через питье и не через воздух, а неким иным, пока ещё невыясненным способом. До того, как у больного чернели глаза, он не был заразен. А вот любой, кто оставался с ним после, мог заболеть, как бы ни защищался.

– Чудеса, – пробормотала Фогарта. Иаллам встрепенулся, услышав говор шимри. – Не слишком это похоже на болезнь.

– А на что тогда? – наклонился к ней рыжий.

– Не знаю, – пожала плечами Фог, отталкивая его машинально, как любопытного кота, увивающегося вокруг ног. – На гриб, может. Только на такой, у которого вызревают не тысячи спор, а всего несколько. Может быть, даже одна… Точнее не скажу, покуда не увижу больного.

– Не нравится мне это, – подытожил Иаллам и вернулся на своё место, по правую руку от Фог.