Эхо ненависти

Уважаемый Юрий Владимирович!

Пишет Вам участник Великой Отечественной войны, фронтовик-орденоносец Левчук Василий Игнатьевич.

Родился я в (зачеркнуто) в городе Бобруйске Белорусской ССР. Когда началась война, взял в руки винтовку и встал на защиту своей Родины от немецко-фашистских захватчиков.

В составе Первого Украинского фронта освобождал Киев, брал Берлин.

Думал, что на старости лет будет мне почет и уважение как фронтовику, пролившему кровь на полях сражений, чтобы нынешнее поколение не знало, что такое фашизм. Но не тут-то было!

Меня незаконно обвинили в убийстве женщины только на том основании, что мои следы обнаружены в ее квартире. Я не отрицаю, что был у потерпевшей за несколько дней до убийства, ремонтировал ей стол и, соответственно, мои следы могли у нее остаться, которые следователем восприняты как неопровержимые доказательства. Утверждаю, что никого не убивал, в ночь убийства был дома.

Через два года страна готовится отметить 40-летие со дня Великой Победы. В этот день хочется пройти парадным маршем победителей по центральной улице города, а вместо этого я сейчас умираю в тюремной камере. Фашисты не убили, добивают свои! Оттого и обидно.

Юрий Владимирович! Прошу вмешаться в данную ситуацию, освободить меня из тюрьмы и вернуть честное имя, чтобы скромный солдат-фронтовик достойно встретил Великую дату. Помогите! Каждый день в тюремной камере приближает мою смерть!

Фронтовик-орденоносец, участник войны Левчук В. И.

13.04.83 г.

Прочитав письмо, сыщик попросил следователя:

– Марина, можно мне взять с собой это обращение?

– А зачем оно тебе? – удивленно вскинула она голову.

– Тут одно слово зачеркнуто. Хочу узнать, что там написано?

Черных взяла письмо и, прочитав то место, где автор тщательно заретушировал надпись, удивленно подняла брови:

– Действительно, зачеркнуто какое-то слово. Почему я об этом раньше не подумала?

– Судя по контексту, он впопыхах или по возрастной забывчивости указал настоящее место рождения, но, поскольку менять полностью текст не хватило времени, он отправил письмо с зачеркнутым словом, – предположил сыщик. – В таком случае, если эксперт сможет прочитать это слово, то наша задача облегчится, и мы сможем установить его личность.

– Давай, Сергей, действуй! – оживилась Черных. – Если у тебя все получится, с меня шампанское!

– Разопьем вместе, – рассмеялся сыщик, покидая кабинет следователя.

2

С утра сыщик был у эксперта-криминалиста Катина и положил перед ним на стол письмо неизвестного.

Как уже говорилось выше, Виктор Маркович Катин был неординарным специалистом в своем деле. Это он обнаружил отпечатки пальцев мужа на шее у задушенной им жены, что до него никто еще не делал.

Дело было так: группа выехала на место обнаружения трупа женщины. На место происшествия прибыл и начальник уголовного розыска Поликарпов.

Милиционеров встретил безутешный муж. Он, размазывая слезы по щекам, рассказал следующее:

– Вернулся домой поздно вечером и обнаружил бездыханную супругу на полу, замок на входной двери не защелкнут, вещи разбросаны. Однозначно ограбление, и поэтому, товарищи милиционеры, найдите побыстрее этого злодея, лишившего жизни любимого человека, без которого дальнейшее мое существование не имеет смысла.

Синюшность лица женщины и следы пальцев на шее указывали на то, что она задушена.

Поликарпов, опытнейший оперативник, сразу заподозрил мужа в преступлении, но пока не подавал вида, исподтишка наблюдая за поведением убивающегося от горя благоверного, который слишком уж часто прикладывался к рюмке.