Эхо проклятого леса

Остолбенев, горожане не двигались с места, переводя взгляды с девочки на чудо. Стоявшие за спинами людей стражники обнажили оружие.

Цветы распустились, но через короткое мгновение их лепестки поблекли и опали, стебли наклонились, потемнели и сгнили на глазах.

Убедившись, что теперь все внимание приковано к ней, Злата спокойным голосом продолжила:

– Мы должны уйти. Наш дом теперь там, – кивнула она в сторону леса. – Если мы не вернемся, то пропадем, как эти цветы.

Раздался глухой стук. Это Мать Деянки свалилась в обморок. Соседи, стоявшие рядом, тут же бросились приводить ее в чувство.

– Ну уж нет! Проклятый Лес не имеет права забирать вас у нас! – снова раздалось из толпы.

– Если бы не Лес, то смерть забрала бы нас гораздо раньше, – на этот раз слово взяла Деянка.

Толпа загудела. Голоса звучали вразнобой и перебивали друг друга. Никто из горожан не хотел мириться с тем, что им пытались предложить собственные дети. Вцепившись в дочерей и сыновей, родители силой пытались затащить их домой.

– Мы умрем. Умрем, если не вернемся до завтрашнего заката, – повторила таким неестественно тоскливым, пробирающим до дрожи голосом Злата, что люди остановились и разжали свои хватки.

Саша стояла в стороне и завороженно кивала. Она поражалась тому, как эта крохотная, худая девчушка с растрепанными волосами, с ног до головы измазанная грязью, заставляет нервничать и прислушиваться к ней взрослых людей.

– Мама, я люблю тебя… – Злата подошла к матери и уткнулась ей в живот.

– Я… Я… – Женщина никак не могла произнести ни слова. Она оглядывалась по сторонам, словно ища совета, как поступить.

– Вы с ума все посходили?! Нечего тут обсуждать! – истерично заверещал знахарь, видя, как после нескольких слов какого-то ребенка пошатнулась вера горожан. – Это же колдовство! Демонизм! Мы не должны ее слушать! Боги этого нам не простят!

– Наши боги уже позволили умереть сыну Ярослава и дочери Ратмира, – заговорил на этот раз дядя Деянки. – А сейчас мы видим, что все, кто был при смерти, здоровы и стоят на двух ногах, даже те, у кого не так давно была всего одна, – обвел он взглядом детей.

– Но это же бесовская магия, разве ты не понимаешь?! – настаивал Добромир.

– Я понимаю только то, что соседние города давно точат на нас зуб, а мой брат, вместо того чтобы готовиться к обороне, вел нас в нападение на лес, где мы потеряли огромное количество хороших воинов и друзей.

– Верно! – раздалось из толпы.

– Но ваших детей одурачили демоны, против которых мы сражались, а теперь вы… вы собираетесь…

– Ты не смог спасти ни одного из наших сыновей и дочерей, – смерил знахаря своим тяжелым взглядом Белозар. – Говорил, что любая их болезнь – это кара за наши грехи и недостаточное повиновение. А теперь мы видим, что за наши грехи против Леса он милует нас и излечивает наших детей.

– Но…

– Я сказал! – рявкнул командующий городской стражей. – У нас мало времени. Пусть семьи проведут этот день со своими детьми, раз им суждено расстаться навсегда, а не глотают пыль возле твоего дома. Больше мы не станем лезть в лес.

Его последние слова вызвали водопады слез у матерей, и они начали душить своих чад в самых крепких объятиях, какие смогли выжать из себя.

– Уму непостижимо, боги этого не простят, – еле слышно бубнил про себя знахарь, но, снова наткнувшись на невыносимо тяжелый взор Белозара, лишь спросил: – Где же мы будем брать древесину для наших домов? И чем будем согревать наши жилища? Как будет работать наша кузня?

– Будем строить как те, кто жил здесь до нас: из глины и соломы. А насчет остального… У нас уже столько материала, что хватит нашим внукам, а если не хватит, то мы заберем его у тех, кто придет сюда с мечом.

Начальник стражи еще раз взглянул на свою племянницу и, стукнув копьем о землю, поставил точку в этом вопросе.

После этих слов подул ветер, и время снова потекло быстрой, неумолимой рекой вперед. Саша в ускоренном режиме наблюдала за тем, как родители увели детей по домам, а после долгих слезных прощаний молча вывели их из города, держа за руки. Зацеловав до красноты щеки, люди навсегда попрощались со своими чадами у первых рядов деревьев.

Город менялся на глазах. Горожане сносили истуканов своих старых богов и вместо них начинали поклоняться высаженным деревьям, а своих детей они теперь считали святыми защитниками. Все шло не так гладко, как обещал тогда Белозар. Саша наблюдала за гражданскими войнами, вспыхивающими между поклонниками старой религии и теми, кто отныне нашел себе нового бога из корней, стволов и листвы.

Город много раз разделялся на враждующие лагеря и снова объединялся, когда у городских стен скапливались воинственно настроенные соседи. Но с каждым разом давать отпор становилось все труднее.

Лес вернул себе часть утраченных территорий, и мир, казалось, становился лучше. Только война никогда не уходила насовсем. В конечном итоге во время очередного восстания и резни, устроенной между собой местными жителями, на город внезапно напали. Гарнизон пал за полдня, а улицы и окрестности были захвачены и почти полностью разрушены.