Эхо странствий

Танжерцы живут промыслом от туризма и обслуживания судов. Отелей в городе превеликое множество от пышных восточных дворцов, где привратники одеты в дорогие национальные костюмы с инкрустированными кинжалами у пояса, до грошовых ночлежек. Вывески отелей, как ярлыки на дорожном чемодане, облепили фасады зданий. Каких только названий не встретишь!

В Танжере вас повсюду окружают громкие имена: кинотеатр «Гойя», отель «Рембрандт», бульвар Льва Толстого, тупик «Делакруа», книжная лавка «Гюго», бакалея «Жанна д’Арк», кафетерий «Сервантес» и так далее. Может показаться, что здесь повышенный интерес к культуре. Однако прославленные имена используются всего лишь для рекламы. Марокканцу, приехавшему в Танжер из далеких мест, не удается познакомиться с шедеврами мастеров кисти и пера. Знаменитые имена взяты в услужение чистогану. Зато питейных заведений в Танжере не счесть. Бары, кафе — на каждом шагу, и названия опять же непременно громкие, значительные.

«Выколачивать деньги из приезжих — это очень тонкое искусство», — доверительно говорил владелец тира, укрепляя над входом сногсшибательный плакат «Попадите в зайца, и вам достанется золотой портсигар». Толпой валил народ, трещали фанерные стены тира, но в зайца никто не попадал, да и не мог попасть, так как ружья имели специальные для того, устройства.

В последние годы Танжер обрел новое призвание здесь часто стали устраивать международные и межафриканские встречи и симпозиумы по проблемам экономики, планирования, культуры, здесь проводятся кинофестивали.

Хозяин отеля «Веласкес», где я часто останавливался, говорил: «Не вставайте рано, Танжер просыпается поздно, после десяти утра». Но я все-таки поднимался чуть свет и отправлялся в порт. Однажды в акватории порта я насчитал девять грузовых судов. В этот ранний час трудовой Танжер был уже на ногах. В этот ранний час я не был одиноким на крутых, как баранин рог, улочках, сбегавших к океану. Со всего города, предместий, из приземистых лачуг и подвалов пешком или на велосипедах направлялись в порт докеры, рабочие и служащие транспортных компаний. В серых пепельных бликах наступающего ненастного дня молчаливо шли угрюмые люди, шли на изнурительный каждодневный труд. Высокий человек в бушлате остановился прикурить, и я заговорил с ним. «Да, я докер, я прожил в этом городе всю жизнь, — сказал случайный встречный. — Если высчитать, сколько грузов прошло через мои руки, то получится гора величиной с Атласский хребет. А что я заработал? Даже дома своего нет… Однако часто приходится слышать от иностранцев, что Танжер — золотое дно. Может быть оно и так, только смотря для кого. К нашим трудовым рукам это золото не пристает». Докер кивнул на прощание и скрылся в портовых воротах…

В Танжере приходилось видеть и тех, кто в мутных волнах коммерции ловко намывает золотой песок барышей. Как правило, это иностранцы, купцы всех гильдий и сословий, прижившиеся на марокканской земле. Танжерское купечество имеет свою иерархию, цепь посредников от оптовика, который не гнушается контрабандным товаром из Гибралтара, до мелкого лавочника, изо всех сил стремящегося надуть заезжего туриста.

Однажды в воскресный день я наблюдал, как толпы танжерских торгашей чинно, с семьями гуляли по набережной. По неписаному закону к полудню дамы с детьми отправляются домой, где служанка сервирует праздничный стол, а мужчины тем временем уединяются на часок в кафе и барах, чтобы принять рюмку предобеденного аперитива. Отыскав в популярном кафе «Эскимо» свободный столик, я оказался в самой гуще торговой знати Услышанные разговоры взял на карандаш. Вот что получилось.

— С меня причитается! Вчера я удачно сбыл норвежскому судну партию галет.

— Японские транзисторы на этой неделе шли особенно бойко.

— А вы заметили, что золото все падает в цене?

— Хе-хе! И вы говорите, что этот тип даже не понял, что вы всучили ему перегоревшую электробритву! Замечательно!

Я получил из Гонконга непромокаемые купальники — последний шик…

Покинув шумное кафе, побывал еще в двух-трех И всюду слышал одно и то же: обмен опытом торговли и финансовые сплетни. Таков кругозор этих респектабельных по виду купчиков и приказчиков, сошедших как будто со сцен пьес Островского. Я пробовал беседовать с соседями за столиками о событиях в мире, о книгах. Разговора не получилось.

Как и во всяком марокканском городе, в Танжере есть своя медина — самая старая его часть, район, где живет исключительно арабское население. Медину прорезает для местных масштабов широкая, оживленная почти круглые сутки торговая улица. Все ее нижние этажи — это магазины, лавки, крохотные кафе. На верхних этажах разместились недорогие гостиницы, парикмахерские, ателье по пошиву одежды.

Улица танжерской медины