— И я тоже. — Феба сжала его руку в своей. — И если мы любим ее, значит, мы будем относиться к ней с той же заботой и чуткостью, с какой она всегда относилась к нам. — Феба замолчала, понимая, что то, что она скажет в следующую минуту, окажется для сына неожиданным. — Я даровала ей свободу.
Марк резко повернулся к ней.
— В письменном виде? — тревожно спросил он.
— Конечно.
Он взглянул на Хадассу и увидел небольшой свиток, упавший на мраморный пол.
— Ты не имела на это права, мама! — сердито произнес он, испытывая необъяснимый страх.
— Ты не хочешь, чтобы она была свободной?
— Не сейчас.
Феба все понимала.
— Да, понимаю. Она не может быть свободной до тех пор, пока не ответит на твои вопросы и не согласится с теми требованиями, которые ты на нее возложишь.
— Ты считаешь, что я такой черствый?
— Временами ты просто бездушный человек, — грустно сказала Феба. — Извини, если это тебя обижает. Я просто сделала то, чего не могла не сделать, Марк.
— Сейчас этот документ стоит не дороже того пергамента, на котором он написан, — сказал Марк тоном, каким он разговаривал с деловыми партнерами при заключении сделок. — Потому что на нем нет
Феба сама его вырастила, и ее эти слова нисколько не запугали.
— Твой отец предоставил Хадассу мне, а я передала ее Юлии. Поскольку Юлия теперь уже с Господом, то вполне логично, что Хадасса официально снова принадлежит мне. И я предоставила ей свободу, которую она по праву заслуживает. Ты и сейчас будешь оспаривать этот факт? Может, все-таки подумаешь о ней?
— А если она уйдет?
Феба понимающе улыбнулась и нежно прикоснулась ладонью к его щеке.
— У тебя есть ноги, Марк. Ничто не помешает тебе в таком случае пойти вслед за ней.
53
Хадасса проснулась, когда уже светила луна, и обнаружила, что все так же удобно лежит на диване Фебы Валериан. Воздух был уже прохладным, освежающим, а небо при свете ночных звезд было темно-синим. «Небеса проповедуют славу Божию, и о делах рук Его вещает твердь», — прошептала она, глядя вверх. Она подняла свое покрывало и улыбнулась, глядя на красоту всего, что ее окружало. Она увидела, как синева становилась все светлее. Приближался рассвет.
Она встала и воздела руки к Господу, благодаря Его за возрождение жизни Фебы и Юлии. Потом она снова закрыла лицо покрывалом. Тихо проходя через покои, она увидела горящий небольшой медный светильник на столе. Феба спала.
Хадасса вышла из покоев. Пройдя по верхнему коридору, она вошла в покои Юлии. Постели Юлии уже не было, а сама комната была тщательно прибрана. За исключением постели Хадассы, оставшейся у стены, ее немногочисленных вещей, которые она принесла с собой, и столика, на котором стояли таз и кувшин с водой, в комнате было пусто.
Чувствуя непонятное беспокойство, Хадасса сняла свое покрывало и верхнюю одежду. Налив воды в таз, она умылась, затем надела голубую одежду, закрыв лицо покрывалом такого же цвета. Потом она вышла на балкон, чтобы полюбоваться восходом солнца.
Что подумают другие люди, если увидят ее рядом с Марком Люцианом Валерианом?
Склонив голову, Хадасса почувствовала, какой нелегкий выбор стоит перед ней. Если ее окончательное решение окажется ошибочным, то это приведет к еще большим страданиям. Повернувшись, Хадасса прошла через покои Юлии. Не останавливаясь, она прошла по коридору над перистилем. Потом она спустилась по лестнице к входной двери.
Добираться до Александра было достаточно далеко, но ей нужно было время, чтобы привести свои мысли в порядок и прийти к окончательному решению по поводу своих отношений с Марком. Ее отец часто говорил ей, чтобы она доверяла во всем Господу. Она прилагала все силы к тому, чтобы поступать именно так.
На ее стук дверь открыл совершенно незнакомый ей человек.
— Могу я поговорить с Александром Демоцедом Амандином?
Дверь открылась шире, и она увидела Рашида.
— Моя госпожа! — воскликнул он и позвал Александра: — Мой господин, Рафа вернулась! — Он поднял ее на руки.
Прибежал Александр.
— Ты что же, весь путь проделала пешком? — сказал он, затем принял ее из рук Рашида и понес во внутренний двор, где усадил на удобный диван. — Почему же ты не сообщила, что придешь, не прибыла на паланкине?
— Я не подумала об этом, — глухо произнесла она, опустив голову ему на плечо. — Мне просто хотелось уйти оттуда как можно скорее.
— Вот видишь, я все-таки был прав, — мрачно произнес Рашид, уставившись на Александра.