Эхо войны

И снова сидим у стола, заваленного картофельной шелухой и полупустыми консервными банками. Опять какой-то невнятный, перескакивающий с одного на другое разговор. Заканчивается четвертая бутылка, это даже для нас, молодых мужиков, немало, но Паутиныч еще держится. Крепок старик. Она все так же сидит на своей кровати, не реагируя ни на что, и я замечаю, что мои товарищи уже даже перестали коситься в ее сторону, привыкли. Как к самовару на столе или вон буфету у стенки. Встаю, выхожу на улицу, усаживаюсь, просунув ноги между балясинами перил. Курю. Смотрю в темноту.

Небо абсолютно черно – настолько, что кажется, будто его нет. И висят на невидимых нитках, покачиваясь от ветерка, острые, как иголки, звезды. Я всю жизнь прожил в городе, всегда вокруг были источники света, марающие ночь. А теперь, когда города потухли, – небо раскрылось во всей красе. Ни малейшей засветки, только очень далеко на северо-востоке торчит чуть наклоненный в сторону луч прожектора с нашей базы.

Подходит Чекист, с кряхтением присаживается рядом. Нюхает воздух.

– Найдем, думаешь, этого Стража? – спрашивает, слегка пихнув локтем.

– А ты точно хочешь идти?

– Я за любой кипеш, лишь бы польза была.

– Как ты там Паутинычу втолковывал: новый Золотой век человечества?

– Ну я это образно, – смущается товарищ. – Они и без меня обойдутся.

– Ну-ну…

– Ладно. – Окурок Чекиста оставляет на темноте оранжевую царапину. – Давай спать. Хозяин нам у окна телогреек накидал. Царское ложе, Чапай уже храпит. Присоединяйся.

Он уходит, машинально прикрывает за собой дверь. Наступает полная тьма. Тихо и холодно – и голова проясняется не столько от холода, сколько от этой тишины. А я ведь безумно тоскую по цивилизации, признаюсь себе. По городам, полным людей, по бестолковой суете, по вони моторов и тупой рекламе… Три года ничего этого не нужно было. Три года ходил по Зоне, наслаждался свободой от общепринятых законов и норм. Но стоило это отнять…

Я нащупываю в пачке последнюю сигарету, закуриваю. Сижу, вдыхаю осенние запахи. И то ли звезды разгораются ярче, то ли глаза все больше привыкают к темноте: небосвод теперь буквально усеян яркими точками.

На память приходит позавчерашняя ночь… Болт – так, значит, его зовут. Точнее, звали. Мысль о том, что я повстречался с мертвым человеком, оставляет равнодушным. В Зоне насмотрелся и не такого. Тут дело в другом. Как он выманил меня? И выманил ли? Что я еще готов вытерпеть ради любви к цивилизации? Да нет, конечно, цивилизация тут совершенно ни при чем. Просто у меня теперь есть мечта…

Я осторожно, чтобы не скрипнули доски, встаю, тихо приоткрываю дверь.

В горнице витает густой спиртовой дух и гремит храп. Я почему-то уверен, что это старается Чекист. Чапай – человек на порядок воспитаннее.

Я вижу их. Паутиныч повыключал везде свет, но глазам, привыкшим к ночи, хватает отсветов звездного неба из окна. Два бугра возвышаются над полом у стены.

Иду, медленно перенося вес со ступни на ступню. Обхожу стол. Дверь в комнату Паутиныча закрыта. У нее тоже. Хватаюсь за ручку, толкаю, постепенно усиливая нажим. Створка с еле слышным скрипом подается.

Она сидит, не изменив позы. Силуэт на фоне окна выглядит произведением искусства. Нога наступает на мягкое – коврик перед кроватью. Сажусь на пол, прямо напротив нее. Пару секунд набираюсь смелости, потом поддеваю крышку контейнера на ремне – и зажимаю амулет в ладони.

Ее голова медленно поворачивается ко мне. Страшно – я не вижу ее глаз, слишком темно – но все равно страшно. Она все ближе. Вот уже и туловище приходит в движение, как будто заваливается на меня. От нее пахнет то ли свежим дождем, то ли слезами. Я держусь из последних сил. Она полностью заслонила окно, и теперь не видно ничего, я даже не знаю, на каком она расстоянии. Может быть, вот прямо сейчас она коснется меня! Тихий скрип матраса прекращается. Она впритык ко мне – я чувствую на лбу ее медленное дыхание.

– Ты слышишь меня? – говорю тихо, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Слышишь? Мне нужен сталкер по имени Стратег. У него есть такой же амулет, что и у меня. Амулет. В моей правой ладони. Мне нужен еще один такой. Где он?

Дуновение воздуха. Пытаюсь сообразить, что происходит, но пружины матраса однозначно скрипят: она встает! Я снова различаю ее контур. Вскакиваю, как подброшенный, забыв про осторожность, отступаю с дороги. Она проходит мимо. Идет к выходу. Двигаюсь следом.

– Глок! – шепот от окна.

Узнаю голос Чапая. Как некстати!

– Глок! Ты охренел? – По голосу понятно, что он сомневается в моей вменяемости.

Значит, все слышал.

– Совсем с катушек съехал? – шипит Чапай. – Не мог ее днем спросить?

– Да как-то само собой вышло.

– Само собой… Пойдешь за ней?

От мысли, что сейчас придется опять идти по ночной Зоне, бросает в холод. А что, если остановить ее? Но в следующий раз может не получиться. Да и как ее остановишь…

Чапай возится на полу, спешно цепляет снарягу. А она уже у выхода, слепо водит ладонью по двери, ищет ручку. Высокая, стройная, в висящей до бедер вязаной кофте. Белые подошвы кедов как будто светятся на фоне пола.