Экипаж черного корабля

Вот сейчас те, кто взбирался по боковине гигантской машины, что-то ощутили. Да и то, не все, только самые чувствительные натуры. Но даже они, эти доверяющие интуиции, прошедшие огонь и воду, тренированные парни не додумались, что процесс подстегивается извне, а происходит у них внутри. Может они решили, что подул ветер, потому как волосы у некоторых внезапно попробовали встать дыбом – конечно, им не дала это совершить шапка, но ведь ощущение присутствовало. А у кое-кого из штурмующих «Ящер» появилось чувство тяжести в голове, а возможно их сердце затикало немного по-другому. Но кто из них мог знать?

А там вверху, горячий от работы в критическом режиме, клистрон гнал и гнал по волноводу четко выдержанный ряд невидимых млекопитающими электромагнитных волн сверхвысокой частоты. Конечно, для того, что он сейчас творил, не требовалась столь достойно выверенная амплитудно-фазовая точность, тем более специальная модуляция, но ведь он и не был предназначен для столь варварского использования.

А те, безумные, неграмотные кролики продолжали и продолжали взбираться по броне. Они еще более сокращали расстояние, а из-за этого мощность, наведенная на них, росла. Где-то там, в далеком нутре, под многослойной защитой, кусал губу понимающий больше всех Тутор-Рор. Глаза его были распахнуты, но он не видел окружающей закукленности «купола», он находился далеко, много-много циклов назад, в молодости академии, когда его сокурсник, затейник и балагур, броне-кадет Ёкт веселил коллег самостоятельно придуманным развлечением. Он отлавливал кошек, всяких – старых и страшных или совсем молодых котят – и привязывал веревкой (проволокой было нельзя – она слишком быстро раскалялась и лопалась) к древнему учебному локатору. Тогда хватало двух-трех минут. Сейчас расстояние получалось больше, но зато излучатель во много-много раз мощней. И теперь это были не кошки. Но, как и тогда, сейчас у Тутора застывало сердце и вставали дыбом волосы, хотя он и не находился под лучом. А кошки дико орали: обычно ко второй минуте, они уже лысели, но бывало еще ужаснее, когда этого не случалось – тогда громила Ёкт осторожно снимал их с локатора и дул, как на одуванчик – и шерсть летела, летела так же, как и пух с одуванчиков.

Но возможно у зверей повышенная чувствительность? Только небесная Бледная Мать знает, почему они орали, может броне-кадет Ёкт постоянно умудрялся переусердствовать с крепежной веревкой? Вдруг там, наверху, сейчас, все вершилось в безмолвии. Наверное, это не имело никакого значения для процесса вообще, но Тутор-Рор категорически не хотел знать, как все протекает на самом деле. Если бы в текущий момент, вокруг, не присутствовали подчиненные, он бы сам кричал во весь голос. Вероятно, это бы выключило в голове видения.

А «забавные аттракционы Ёкта» он смотрел всего четырежды, но и этого хватило – до сих пор перед глазами.

Ну, а наверху все еще гудел внутри модуля клистрон.

49. На броне

Наверное, он стал первым – нет не первым, кто почувствовал, а первым, кто понял что все идет совсем не так, как планировалось. Вначале создалось ощущение, что просто тело, тренированное и ведущее себя в режиме перегрузки, как рыба в воде, тело, неожиданно и впервые подвело: возникло странное состояние вялости, а однажды тяжелая подошва произвольно соскочила с выпирающего из брони выступа. Может, сказывались бессонные дни и ночи? Урезанный пищевой рацион? Где-то несмело зародилась радужная мысль о, должном явиться в подобных случаях, втором дыхании. Она затухла, когда в луче фонаря мелькнуло катящееся вниз тело – вот это и был кто-то из особо чувствительных натур. Тело делало тщетные попытки удержаться, ватные руки хотели зацепиться хоть за что-нибудь, и вроде ничего сложного в этом не было – в борту «Сонного ящера» хватало выступающих частей. Проскочило оно достаточно далеко от Ругана – ухватить не получалось.

– Раздави меня Мятая, – прошептал Руган, насколько это позволил респиратор, – газовая атака.

Он действительно так подумал. Возможно, подсознательно возникла аналогия с тем давним, произошедшим в иные времена штурмом Великой Дворцовой Пирамиды, там он вволю насмотрелся воздействия химии вблизи. Наверное, сейчас использовалось нечто более мягкое, действующее не так быстро и не так жестоко. Может, некое психотропное? А свободная рука, бросившая повисший на ремне фонарь, уже рвала прочь пломбированный тубус противогазовой сумки; глаза жмурились; откидывался прочь смешной противо-пыльный распиратор, уже катился, летел в оставленную позади покатость пропасти; а подлые губы не желали раскрываться, не хотели глотать отраву, в момент подачи команды. Но он все-таки заставил их, задавив секундный ужас, и призрачный, а может реальный привкус на языке, повелел им разжаться и хрипло, дохленько в бесконечности ночи вокруг, выкрикнуть короткое, уже сказанное тренировочно-тихо, словосочетание: «Газовая атака!». И сразу собственная голова нырнула в тесноту резиновой маски.