Экипаж черного корабля

Черный холод сразу привел его в норму. Он, все еще боясь дышать, снова вздернул фонарь. Нет, это не было религиозным символом. И головой великана или черепахи – это тоже не было. Что-то механическое, очень большое, вписывающееся габаритами в окружающую машинерию. Ему показалось, что эта безглазая тысячетонная штучка-дрючка смотрит на него, даже не на него, а прямо вглубь, тараня навылет мозг. Он вгляделся в нее внимательнее. Может ему показалось, но вроде бы от этой черной, словно действительно выточенной из кварца, штуковины доносился звук – эдакое легкое, умиротворяющее бурчание. Луч фонаря дрогнул. Руган судорожно глотнул в легкие заледенелый воздух. Он выронил фонарь, автоматически выключившийся и вновь зависший на страховочном ремешочке. Еще ни разу в жизни, Руган не испытывал как выходит из строя сердце, и хотя сейчас это было впервые, он сразу понял, где поместилась боль. Ему показалось, что в середину груди вонзили широченное копье, толщиной приблизительно с ладонь. Ему хотелось крикнуть, громко, протяжно, на всю проглоченную ночью округу, но воздух обратился ватой, и ни как не хотел всасываться внутрь. И тут, одновременно с творящимся, подавляя ужас, его мощный логичный разум сложил икс с игреком и получил результат. Он четко и однозначно понял, какая это машина, догадался, что она явилась в мир совсем недавно, явилась из нутра «свиньи», а главное, он уже обладал абсолютным знанием о ее теперешнем назначении – то, для чего ее изобретали когда-то конструкторы не имело отношения к делу. Он знал, что она появилась, чтобы их убивать. Еще, он яснее ясного понял, что уже ничего нельзя поделать. Фатальность этого явившегося ниоткуда знания, внезапно заставила стихнуть, уйти за кадр, разрывающую организм боль.

Он ведал, что стоит слишком близко, гораздо ближе смертельного барьера. Но что еще теперь планировалось потерять? Он развернулся, демонстрирую всепроницающему чудовищу-убийце беззащитный затылок. Спокойно, подавив невиданное доселе дрожание рук, отстегнул от пояса и направил в темноту радиопередатчик.

– Колония, говорит Резак! Атака захлебнулось! Отходим! – затем он переключил тумблер, меняя фиксированную частоту, и добавил, как мог громко. – Это Резак! Всем отходить! Спасайте груз!

Он подавился нахлынувшей рвотой, смахнул ее с передатчика и еще раз прохрипел:

– Отходим! Все отходим!

Он попытался вложить рацию назад, в обогреваемый футляр, промахнулся, выронил. Она поскакала вниз. Он стер заполнившие глаза слезы, только со второй попытки смог ухватить непослушный фонарь. Было странное ощущение, будто его поджаривают на медленно огне. Затылок горел. Он осветил далеко отставшие от него, застрявшие в неестественных позах фигуры товарищей. Он видел, как ближний, стоя на коленях, пытается закрепиться фалом за какой-то выступ. Кто-то лежал, обхватив голову, и похоже выл. Руган начал осторожный, последний в стирающейся жизни, спуск.

Сумев не упасть, хотя центр тяжести почему-то оказался теперь в голове, он преодолел тридцать метров. Поравнявшись с, наконец-то зацепившимся фалом, товарищем, он смог сквозь противогаз опознать его.

– Гермо, не расслабляйся, надо уходить, – сказал он почти не слышно и выдохся. – Давай, отстегивайся, здесь нельзя спать.

Он сумел стащить с тупо упирающегося человека противогаз. Резина, стекла – все – было в рвоте. Гермо судорожно задышал, снова вырвал.

– Давай, минометчик, отстегивайся. К Мятой Луне снаряжение.

Руган никак не мог расстегнуть фал, ни за что не получалось разобраться с карабинчиком. Вспомнил о ноже. Достал, развернул пилящей кромкой. Фал лопнул неожиданно, тяжелый Гермо чуть не укатился вниз. Руган удержал его, но оба упали. Он снова поймал в руку фонарь и сверкнул вокруг. Мельком, он заметил черного железного бога продолжающего их убивать. Но он был уже неинтересен, все с ним считалось выясненным, карты разложены козырями вверх.

Внизу продолжало твориться бесшумное побоище. Кто-то падал. Однако, сквозь гул в голове, Руган все же различал крики. Значит все-таки убийство не совсем бесшумное и не совсем стерильное, со странной, задавленной радостью подытожил Руган.

– Пошли, Гермо, – сказал он, по инерции дергая вялый рукав.

Гермо снова вырвало, но он все-таки встал. Руган случайно сверкнул лучом в сторону. Кто-то там уже появился.