Экипаж Ковчега

"Европа" притаилась за небольшим островком в Байдарацкой губе, растянула маскировочные сети. В их тени прячется и "Чайка". Вертолёты рассредоточились в северных ущельях Уральских гор. Над несколькими вершинами повисли аэростаты разведки. "Америка", прикрытая "Пираньей", совершает обходной маневр в Обской губе. Дельта ставшей не великой, а титанической реки заслуживает титула нового моря. На Новой Земле готовятся к бою три плазменных пушки, взведены установки Ковчега и союзников. Общее руководство артиллерией сосредоточено на пультах мистера Шепарда, ему ассистируют Петро и Андрей. Противник серьёзный. Вадим утолял свою любознательность, расспрашивая пленных десантников. У них с Ником и Иваном Грозным надёжные, хотя и бесчеловечные методы. На войне, как на войне.

В арсенале врага – истребители, штурмовики, несколько "Русланов" и вертолёты. Противоракетное и зенитное оружие. Система радаров. Реактивная артиллерия, бронетехника и речная флотилия боевых катеров. Более десяти тысяч личного состава в нескольких бункерах. Неприступные укрепления в восточных отрогах Полярного Урала. Они не осваивают земли, не ловят одиноких робинзонов. У них стратегические цели. Разведка процветающих поселений, блицкриг, приведение к покорности и рабскому труду на уже обжитых жертвами территориях. Они регулярно слушают радио Ковчега, но запеленговать удалось только Прибежище. Где-то Петя допустил ошибку. После исчезновения десанта и самолёта, над союзниками было два прохода высотных самолётов. Первый Вадим прозевал, второй испарился в вышине после залпа. О третьем высотнике вечером сообщили с Прибежища. Приказ: пропустить. С него и начнём.

Доклад постов: самолёт противника в пятнадцати минутах лёта до базы. С набором высоты ухожу мористее, разворачиваюсь к темнеющим внизу горам. До логова врага – пятьдесят миль. Высота – двенадцать тысяч футов. Я на позиции. Где-то ниже меня наша "Сушка" набирает скорость и сбрасывает опустевшие подвесные баки.

- Монах на позиции. Я обнаружен.

На дисплее наведения большой самолёт ложится на глиссаду. Шесть радаров противника. Даю полный газ. Я не успею его атаковать, да и не "Чайке" скалить клыки на "Руслана". Моя задача – давать картинку с поля боя в трёх измерениях. Прямо по курсу превращается в точку пламя форсажных камер "Сухого". Догонит и обгонит! Навстречу истребителю вылетают шесть ракет. Точки пусков засечены. Залп! Ракеты уничтожены. Залп! Пусковые установки прекращают существование. Залп! Глохнут локаторы противника. На моём дисплее сливаются точки нашего и вражеского самолётов. Сейчас Фёдор даёт короткую очередь. И мажет, трассеры вгоняют в холодный пот пилотов противника. Так задумано. Слишком ценный трофей. Пусть прячут в норку, нам пригодится. Где-то в темноте святой отец выдаёт в открытый эфир такие грязные ругательства и оскорбления, что вовек не замолит:

- Выходи на поединок с Монахом, крыса подвальная!

Четыре ракеты летят ему в ответ. Ни они, ни выпустившие их расчёты после этого не живут и двух секунд. Ко мне тоже движутся подарки.

- Чиф, четыре ракеты, два часа.

Но я держу курс, наши приборы наведения - самые важные. Огненные болиды очищают небо. Битва в разгаре. Вертолёты Ковчега сходятся подковой, вступают в ракетный бой с шестью появившимися на экране оппонентами. Шесть - ноль в нашу пользу. Били, как куропаток, на взлёте. Не до джентльменства, сказал Ник, истинный английский джентльмен. Три пары вражеских истребителей расходятся сложными маневрами. Не поможет. Два сбиты ракетами вертолётов, остальные – плазмой. Я – над полем боя. В лучших традициях штурмовой авиации, подполковник Гринёв атакует взлётную полосу противника ракетами с бреющего полёта, на грани сверхзвука. Но одна машина успела взлететь.

- Я - Лютый. Привет, Монах. Давно не виделись.

- Ник, не трогай! Он мой. Вертуны, кто стрельнёт – завалю, как мамонта!

Слышу слово "дурак", и даже выражения покрепче в исполнении мистера Шепарда.

- Я всё думал, куда ты запропастился в последние годы.

- Лена болела, какие деньги на пенсии? А ты, каким ветром?

- Добрые люди спасли от гибели, теперь моя очередь. Что с крёстницей?

- Нет ни Лены, ни Зины.

- Прими соболезнования. Помолюсь за них.

- Как Маша, Андрюшка?

- Как и твои.

- Да, брат, терять нам нечего.

- Офицеру всегда есть, что терять.

Такая себе встреча старых друзей в ночном небе. Их самолёты выполняют фигуры, которым нет названия. Кажется, пора уносить ноги. Моей фанере – да вертеться под копытами этих зубров. Накаркал.

- Сейчас твоего положу, потом поговорим. Не люблю, когда подглядывают.

- Фёдор, вертикально вниз, полный газ! Выходить на минимуме, лицом ко мне! – по закрытой связи. Выполняю, в уши кто-то забивает гвозди – перепад давления. Хуан тоже воет. Тяну ручку, перегрузка сужает область зрения до размеров указателя авиагоризонта.

- Полторы тысячи! Одна! – сквозь боль в ушах голос Хуана. Он тоже изо всех сил тянет одеревеневший штурвал на себя.

- Пятьсот. Сто. Конец, прощай, чиф. Пошёл, пошёл! – жёлтая полоска прибора уходит в верхний синий сектор.