Экипажи готовить надо

"Хотел бы я знать, - Юрий Павлович даже в кресле поерзал, - откуда такая покорность судьбе? И что она означает?"

- И еще… Васильевич, я хотел попросить тебя - отпусти меня в город.

- А кто, скажи, твою работу за тебя будет делать? Я, что ли?

- Имею же я право!… Сегодня всю ночь выл, как шакал, зуб разболелся… - старший состроил кислую мину, будто бы трогал языком больной зуб.

- Ну, давай, - думая о чем-то своем, согласился Князев. - Только недолго.

- Как сложатся дела, - развел руками старший. - Пломбу, видимо, придется ставить…

- А попутно разузнай там на заводе, - снова недобро нахмурился Князев, - как он, Кувшинников, на работе? Тоже, может быть, не чают избавиться…

- Понятно, - глубокомысленно произнес старший.

- Да не забывай, - напомнил Князев уже совершенно другим, помягчевшим голосом, - сегодня Эдя именинник…

- Договорились! - с готовностью согласился Юрий Павлович и поднялся с кресла. Выйдя на крыльцо, постоял с минуту в раздумье, потом махнул рукой и заспешил к своей кинокаморке.

Глава 21

Отряд сильно растянулся по тропе, и надо было сдержать первых, уплотнить колонну. Поэтому, как только подошли к Китимским оврагам, Иван скомандовал: "Привал!", - сбросил на землю огромный абалаковский рюкзак и, разминая плечи, помахал руками.

Мальчишки было в спор:

- Фу, мы не устали даже…

- Сразу давайте!

- Нечего делать!

- Тю, овраги… видали мы зверей!..

- На штурм, Иванлич!

А Мария Стюарт, покосившись на вожатого, затянула тоненько: "Не знаем страха мы, нигде для нас преграды нет…" Храбрецы, конечно, подхватили: "Всегда нас выручат в беде клинок и пистолет…"

И уже покатилась, покатилась по лесу "песенка старых капитанов", которой он, Иван, совсем недавно обучил ребят:

Друзья, закутайтесь в плащи,

Трубите в звонкий рог,

Ты с нами встречи не ищи,

Злодей с больших дорог…

Иван сел на траву и спиной привалился к рюкзаку, давая этим понять, что он с удовольствием послушает песенку, даже подпоет потихоньку, но что разговоры насчет "мы не устали" излишни; привал, и точка.

Он все еще был взвинчен и мысленно переживал начало похода. А события развивались так…

Часа два спустя после разговора в кинокаморке, Иван встретил спешащего куда-то старшего, и тот сказал ему, что Князев, как и следовало ожидать, против похода, но зато он, Юрий Павлович, наверняка пойдет с отрядом, только об этом пока молчок.

Тогда сделаем так, решил про себя Иван: грузы упакуем с вечера. Поднимемся ни свет, ни заря, когда лагерь еще будет спать, отнесем рюкзаки за лесные ворота и вернемся обратно. Как ни в чем не бывало по горну поднимемся, умоемся, пойдем на линейку, потом - на завтрак, потом приберем палату и территорию возле палаты. А затем, как обычно, отправимся в лес… на дверях же оставим табличку: "Ушли в поход, вернемся через три дня".

Но что-то не нравилось Ивану в этом плане, и он все раздумывал - что? И когда надо было уложенные и составленные в углу палаты рюкзаки выносить, он переменил решение.

Уходили в открытую, на глазах у всего лагеря.

 И все утро Иван был в напряжении, ждал: вот-вот появится Вася и устроит скандал. Отряд умывался, спешил к центральной линейке, завтракал; прибрали в палате, подмели вокруг палаты, разобрали рюкзаки, выстроились в колонну, тронулись. Никто не задержал, когда шли по территории лагеря, никто не остановил у северных лесных ворот. И только когда колонна зашагала по тропе в лес, из-за кустов появился вдруг старший вожатый. За собой прямо по траве Юрий Павлович волочил огромный рюкзачище. Пионеры, видя это, засмеялись.

- Что у тебя там, кирпичи? - спросил Иван, догадываясь, что Юрий Павлович просто не может поднять рюкзак, так он тяжел.

- Думаю, что сахар и жиры не будут все-таки лишними… - кряхтел Юра, пытаясь залезть под рюкзак и оторвать его, таким образом, от земли.

Вначале Иван хотел рассердиться, но видя, что старшего прошиб пот, а рюкзака он так и не одолел, отобрал у него эту махину, взвалил на себя, а Юре отдал свой, тоже нелегкий, но посильный.

- Что-то все тихо-мирно, даже не верится, - негромко сказал он старшему.

- Да я вот тоже думаю, что бы значила эта тишина? - ответил Юрий Павлович, поправляя лямки рюкзака.

Двинулись.

И не успели пройти километр-два, как сзади показался физрук Филимонов. Колонна только что преодолела длинный увал и вползала в сосновый бор. Ивану, шедшему в хвосте, хорошо была видна серая лента дороги, вьющаяся вниз по склону. На ней-то и замаячила маленькая фигурка физрука. Он махал руками и кричал, а что кричал, можно было без труда догадаться…

- Направляющий, шире шаг! - передал Иван по колонне, и вскоре маленькая фигурка пропала за косогором, исчезла из виду.

Однако на первом же привале Филимонов догнал колонну.

"Ну, - решил Иван, увидев потного разопрелого физрука, - скандала все-таки не миновать".

Поднялся и пошел навстречу.

Но Филимонов, когда к нему подошел Иван, просто сказал, что не имеет-де права он, физрук, не пойти с отрядом, что это его долг. Не поверил Иван ни единому слову физрука, но раздумывать особенно было некогда.