Экипажи готовить надо

А в это самое время Люся Иванова из последних силенок карабкалась по склону вверх. Ногу старалась ставить туда, где трава была выбита шедшими впереди, руками хваталась за кусты и так поднималась на один шаг. Потом был еще шаг, еще один, еще. Альпеншток она потеряла в первом же овраге: выронила, он и укатился вниз.

Сердце колотилось нещадно, спину под рюкзаком жгло, ноги сделались как две веревочки. Привычно ровная земля то вставала перед Люсей как стена, то косо проваливалась в пропасть. В кедах было скользко, будто кто налил туда сметаны. И обидно было, что она, Люся, самая последняя, сзади только физрук и Анна Петровна.

Их негромкие голоса здесь, на склоне, слышались отчетливо.

- Ну, я бы никогда не решилась, - глухо говорила Анна Петровна. - Взять на себя такую ответственность… А я так поняла, что раз старший вожатый идет с отрядом, значит, поход разрешили…

- В том-то и дело, что Иван самовольничает… А я вижу - уходят… И это… Как физрук, я был обязан пойти. Никуда не денешься…

- Что делается, господи, что делается!.. И какой же Иван Ильич тоже! Ничего не скажет… я-то ведь не посторонний человек, правда?

- Так вы, наверное, и самого-то главного не знаете? Что отряд идет без продуктов…

- То есть как без продуктов?

- Ничего не взяли на складе совершенно!

И тут Люся услышала какой-то нехороший смех Анны Петровны, отчего сделалось страшно. Голоса же внизу слились в одно сплошное бормотанье, но через минуту опять явственно донесло голос Анны Петровны:

- Нет, я с ума сойду!..

И голос физрука:

- Как только ребятишки запросят есть, я потребую повернуть обратно…

- Без разрешения, без продовольствия, - снова заговорила Анна Петровна. - А места-то какие! Я понимаю пройтись, красивые пейзажи посмотреть, но тут же… У меня уже, знаете, неплохое мнение стало складываться об Иване Ильиче, но эта его затея…

- Он забывает, что идет с пацанами, а не с солдатами. Жарища как в пекле!

- Вы взгляните вон на ту девочку, - понизив голос, сказала Анна Петровна.

- Ноги едва тащит, - прогудел физрук.

- Не надо было брать ее, ни в коем случае. Девочка насквозь больная, слабая…

"Господи, уж не обо мне ли?.. Это же я насквозь больная…" Люсе стало не по себе, и ноги у нее подогнулись.

А как ей хотелось вместе со всеми! Целую ночь она проплакала, от обиды трудно было дышать. "Почему я не такая, как все, почему?" - спрашивала она мокрую подушку.

А утром еще раз попросила вожатого, так попросила!.. Он долго на нее смотрел. Смотрел, смотрел, а потом… положил руку на плечо и сказал: "Хорошо, Люся, ты пойдешь с нами".

Ах, как зазвенели колокольчики в ушах! Хорошолюся, хорошолюся, тыпойдешьснами, тыпойдешьснами! И вот теперь…

- Эй, девочка, слышишь? - услыхала Люся, очнувшись. - Дождись нас, мы сейчас! - это сказал физрук. Сказал, а потише добавил: - Придется тащить на себе.

"Тащить? Кого тащить? - мысли у Люси совсем смешались. - Меня тащить? Да ведь засмеют же! А Иван-то Ильич увидит? Да что же это, что же это?.."

И Люся, закусив соленую и мокрую губу, упала на четвереньки и так заработала руками и ногами, что вмиг выползла наверх. Не передохнув даже, вскочила на ноги, бросилась к спуску и чуть было не наступила на развалившегося в траве Юрку Ширяева.

- Ффу! Чёй-то устал… - пожаловался Юрка.

- Курить надо больше, - пролепетала на ходу Люся.

Но вдруг остановилась. Ей сделалось жаль Юрку. Лежит тут один…

- Давай руку, что ли! Давай-давай, пошли, а то… - Она тревожно оглянулась.

Широкая Юркина физиономия была сама бестолковость.

- Ну! - требовала Люся и вся дрожала от нетерпения, так что Юрка, как загипнотизированный, протянул ей руку.

Глава 23

Старший вожатый Юрий Павлович устал, как черт, но был доволен: удалось отснять такие кадры! Он то забегал вперед и ловил в объектив ползущие со дна оврага крошечные фигурки, то панорамировал, то прятался в кустах и снимал оттуда крупным планом лица, ноги, спины с рюкзаками.

Теперь он залег на краю обрыва, нацелился на спускающихся по противоположному склону Ирину и парнишку, похожего на бочонок.

- Ну, как? - весело спрашивала Ирина отдувающегося Севу Цвелева.

- В порядке, - Сева расплылся, польщенный вниманием.

- Устал, поди?

- Овражки ничего-о! - басит Сева, выбирая ногой уступчик почти над самым плечом Ирины: склон крут. - Мне бы чего поесть, я бы тогда…

- Поесть? Да ты и так вон как пончик, - с улыбкой обернулась Ирина. Но вдруг споткнулась, потеряла равновесие и, ойкнув, покатилась вниз.

Кувыркнулась несколько раз и застряла - ноги вверху, голову прижал рюкзак, лицо в траве, и, видно, никак ей не сообразить, где земля, где небо?

Посмеявшись над собой, жалобно позвала:

- Бо-оченька, миленький, скорей!

- Беда мне с вами, - отечески басит Боча, помогая вожатой выпутаться из лямок рюкзака.

Поднялась, быстро огляделась, не видел ли кто "акробатического этюда", одернула брюки и черную куртку с красным воротничком, поправила прическу.

- Спасибо, Сева, спаситель ты мой, - нежно сказала и пригладила Бочин чубчик.

- Бжалст! - с достоинством фыркнул Боча.