Экипажи готовить надо

"Мария Стюарт с девчонками пусть вяжут жельё. Дело новое, надо потолковее объяснить… Шпагат потребуется… у кого же шпагат?.. Лозу будет резать Анохин с бригадой… собрать все ножи, какие есть. Тальнику здесь, вижу, навалом… Только сказать, чтобы прутья выбирали прямые и не толще пальца… И надо обязательно объяснить этим двум бригадам, что от них зависит, будет завтра рыба или нет…"

"Анну Петровну попросить возглавить бригаду поваров… А Люсю Иванову и еще двух девочек - в помощницы. Боча - костровой".

Наконец Иван почувствовал под ногами твердое и, треща подстилкой из прошлогоднего камыша, проломился к острову. Осмотрелся. Речка накрутила в этом месте омутов, вокруг которых росли ракиты, наделала островков и полуостровков, сплошь покрытых яркой, никем, видимо, не топтанной травкой.

"Место что надо, - думал Иван, выбирая площадку для лагеря. - Дед бы сказал: "Эко, паря, покос-то, травинка к травинке!"

Покуда колонна выползала из камышей, Иван обежал весь островок и осмотрел мельницу. Собственно, от мельницы остались одни стены, покосившиеся, вросшие в землю. Особенно истлела северная стена, альпеншток свободно вонзался в трухлявую древесину. Но мельница была огорожена пряслом из жердей… Потрогав одну такую жердь, Иван убедился, что она крепкая, и решил, что лучшего материала для плотов и желать не надо.

Плотину, видимо, давно размыло, только огромный черный омут напоминал, что когда-то здесь кружилась и шумела большая вода. Все вокруг мельницы поросло лебедой, полынью и коноплей, кое-где виднелись неспелые еще колоски пшеницы да подсолнухи - наверное, правнуки оброненных некогда зерен и семечек.

Собрав у мельницы бригадиров, Иван усадил их в кружок и стал разъяснять, кому что делать. А под конец сказал:

- Между бригадами объявляется соревнование. Ребята из той бригады, которая потрудится лучше других, получают звание капитанов будущего флота, ну, и разумеется - фуражки с кокардами…

- Ого-го-го! - зашумели бригадиры и уже было заспорили, у кого больше шансов получить эти самые фуражки.

Но Иван, хлопнув в ладоши, попросил тишины и как можно строже сказал:

- По местам! За дело. Смотрите - солнце!

Бригадиры посмотрели на солнце и разошлись по лагерю, чтобы поднимать бригады, кричать командирскими голосами.

И дело понемногу пошло. Остров стал напоминать растревоженный муравейник: тащили хворост, воду, вбивали рогульки для костра, разворачивали палатки.

- Небрат! - кричал Юрка Ширяев на художника Витю Небратова. - Куда ты тянешь угол-то? Видит, что перекосилось, нет, тянет!

Художник только моргал черными задумчивыми глазами и опять делал не так…

- Полотно чтоб звенело, ребята, - напомнил Иван, подойдя к строителям. - Тогда никакой дождь, лей он сутки, не страшен. Поняли? Чтоб звенело…

И направился к Анне Петровне, отдыхающей в сторонке.

- Пищу? - удивилась Анна Петровна. - Какую я могу приготовить пищу?

"Вот ведь какая…" - подумал Иван, а вслух сказал:

- Обыкновенную. Ребята ушли за грибами. Рыбы добудем. Маргарин есть. Чай заварим смородиновый. Даже сахар имеется, ну, и сухари…

- Вы даже не удосужились поставить меня в известность, что сорок человек ведете на подножный корм, - сердито заговорила Анна Петровна. - Это же додуматься надо!.. Мне и в голову не могло прийти, что вы решили без продуктов… Да я бы ни за что не позволила вам такое издевательство над детьми. Ни за что!

"Вот и отлично, что я тебя не поставил в известность".

- Вы только руководите, Анна Петровна, девочки станут вам помогать.

- Боже, боже, - Анна Петровна уставилась в одну точку и долго молчала.

- Ну, Анна Петровна, вы же видели, сколько грузов мы несли. Как бы еще и продукты эти уволокли?

- Так объяснить мне можно было? Как-то посоветоваться? Ведь я не посторонний человек. Ох, Иван Ильич, Иван Ильич… Идем без разрешения начальника, без продуктов, у меня в голове не укладывается, как так можно!..

- Да все отлично будет, вот увидите… Вы только возглавьте поваров, лучше же вас никто не приготовит.

- Польщена, - деланно рассмеялась Анна Петровна. - Хоть в этой области вы признали за мной кое-какие способности… - И отвернулась от Ивана, стала развязывать рюкзак.

- Так как же, Анна Петровна?

- Ну, если вы уверены, что будет из чего…

Иван потоптался, потоптался и пошел прочь. А не хотелось. Вот ведь впервые, пожалуй, она высказалась откровенно, тут бы ему подхватить и тоже - откровенно, чтобы не было этой натянутости отношений между ними, чтобы - по душам. Но опять не вышло! Отвернулась. Не извиняться же, не просить прощения?

"А почему бы, собственно, и не попросить прощения? - вдруг подумал он. - Если честно, то действительно я…"

Подумал бы, отчего это застывшее лицо, эти однозначные "да", "нет", "хорошо"?.. Ни разу не вступила в спор, просьбы его выполняла, все молча, все с тем же непроницаемым лицом, все с той же внешней невозмутимостью.