Эклектика (СИ)

Только тогда Белладонна поняла, как сильно Леонард жаждал мести. Не меньше, чем она. В тайне от нее он отдавал приказы, вел переговоры с военачальниками Оссатуры, агитировал воинов, контролировал кузницы. Выступал в городах, призывая к войне. Как выяснилось позже, Леонард переговаривался даже с флотом Гифтгарда, стоявшим на якоре в порту Оссатуры, что выходил к заливу Теней. Адмиралы присягнули на верность леди Белладонне, которую в тайне называли новой королевой Тьмы.

— Что за глупости, Лео, — снова смутившись, сказала она, услышав эту новость. — Какая я королева, о чем ты?

— Более королева, чем леди Сиенна, моя Донна, — заявил Леонард, и в эту минуту дилижанс остановился.

Кони захрипели, забили копытами. Извозчик крикнул, что дилижанс прибыл в Гифтгард. Кто-то открыл двери; Леонард подал миледи руку, приглашая к выходу. Белладонна приняла ее. Второй рукой она держала меч Валентайна; парные мечи нашли свое пристанище за спиной, в излюбленных ножнах, сделанных леди Эйа в Палаире много лет назад. Чуть наклонив голову, Белладонна вышла из дилижанса и ступила на черную землю Гифтгарда.

Сам замок смотрел окнами и бойницами на пролив, на юг выходил лишь туннель — главный ход в Гифтгард. Сзади слышалось журчание Селирьеры, несущей отравленные воды в пролив между материками, не имевшими названий. Истрескавшиеся плиты вели к туннелю, однако Белладонна не ступила на них: нужный ей «человек» стоял рядом с дилижансом.

— Лорд Гранд, — она приложила руку к пустой груди в знак приветствия.

— Леди Белладонна. Лорд Леонард.

— Лорд Гранд, — Леонард тоже приложил руку.

Краснокожий, красноокий лорд-командующий Гифтгарда вышел к ним один, без сопровождающих. Наверное, слухи все же расползались по Синаане. Гранд ждал ее… их прихода. Нужно спешить, пока слухи не достигли ушей Валетты или Айвены. Остальным нет дел до слухов, но две обожательницы Короля могли довести информацию до ухоженных белых ушек Майриора.

Белладонна с некоторым сомнением посмотрела на лорда Гранда. Этот рыцарь лицом вышел даже уродливее Леонарда. Еще один сын Оссатуры, на которого наложила отпечаток война. У Гранда она забрала ногу и совесть.

— Прекрасная ночь, миледи, — заметив ее внимание, произнес лорд. — Не желаете ли пройти в залы Гифтгарда?

— Признаться, мы тут проездом.

По виду Гранда можно было ясно сказать, что тот не удивлен ответом. Скорее всего, вопрос был задан из вежливости перед миледи. Белладонна поняла, что переговоры начались зря.

— Да? Позвольте же тогда поинтересоваться, — вкрадчиво начал новый лорд Гифтгарда, — что привело вам к нам?

— Леди Белладонна не обязана отчитываться перед тобой, Гранд, — взвился Леонард.

— Тише, Лео, — осадила помощника Донна. — Я отвечу. Я здесь, лорд Гранд, чтобы задать вопрос, от которого, возможно, зависит ваша жизнь.

Если она что-то и переняла от Валентайна, так это неспособность юлить. Раньше владелица Оссатуры славилась дипломатичностью и некой честной хитростью. Сейчас Белладонаа презирала гибкость и предпочитала прямоту суждений и вопросов. Она оправдывала себя случившимися переменами, отсутствием времени на переговоры и хитросплетения слов.

— О, поверьте, я уже знаю, зачем вы приехали, — лорд растянул губы в улыбке. — Просто хотелось уточнить.

— Позвольте пустить ему кровь, — вставил Леонард. Иногда он напоминал ей Валентайна своей неспособностью вести диалоги.

— Тогда в ваших же интересах ответить сразу, — не обратив внимание ни на просьбу Лео, ни на наглость Гранда, ответила Белладонна.

Они стояли на этой выжженном склоне, открытые всем ветрам и чужим взглядам, и говорили на тему, что никогда не звучала в Синаане. Сколько Белладонна помнила себя, на востоке Мосант никогда не готовилось восстание. Тех, кто уходил с Синааны, можно было пересчитать по пальцам. Сёршу, вернувшаяся обратно Эйа… О восстании же не могло быть и речи. Все жители королевства слепо верили в своего господина, считали его Богом, святым, что не может быть неправым. Фанатичность в отношении к Майриору никогда не бросалась в глаза Белладонне. Теперь она видела это явно и презирала. Белладонна уже успела увидеть плоды религиозного поклонения Властелину Синааны.

— Я не присоединюсь к предателям, — прозвучал ответ. — Все знают, что произошло на склоне в тот день. Валентайн выступил против Короля.

— Лорд Валентайн, — рыкнул Леонард, наклонившись к лорду Гранду; казалось, он сейчас схватит мерзавца за грудки, — отдал жизнь за вас! Он пытался защитить своих воинов от этого сумасшествия!

«Какая сладкая ложь, Лео, — подумала Белладонна, глядя на эту сцену. — Какая сладкая ложь. Нет нужды притворяться пред собой: Валентайн погиб за свою гордость».

Лорд Гранд не собирался отступать. Страшное лицо Леонарда, нависшее над ним, лорда совершенно не пугало.

— Он погиб по своей дурости!

— Майриор…

— Оставь, — произнесла Белладонна, обрывая Лео. Гранд был прав.

Леонард в изумлении воззрился на свою госпожу. Оранжевый отсвет глаз заставил вспомнить лаву. Белладонна даже не замечала его уродства. Рыцарь, тенью ходивший за ней веками, внезапно стал дорог ей.

— Оставь. Мы уходим.