Эклектика (СИ)

Майриор, повинуясь интуиции, с трудом опустил глаза. Лазоревые лучи гуляли по ртутной пленке, а под ними… Тысячи звезд, тысячи жизней, животворящее пламя, его наследие, ее наследие, новое будущее, которое он — они — едва не потеряли. Вдали завис гигантский мрачный остров, настоящий небесный город — Кэрлэйири, а около него — новая звезда. Новый мир. Майриор в очередной раз отер лицо. Рубашка промокла от крови, на плаще отпечатался рисунок — серебро на черной ткани. Светящая жидкость оставила следы под ногами, и мрак отступал, немного, но отступал. Он клубился около последних людей.

— Там Сэрайз, Шайли, Асель… Нитсу… — продолжала хрипеть Йонсу, стискивая руку Майриора. Он старался не замечать, как сильно дрожь пробирает их обоих. — Мы… не одни. Они остались. Ты понимаешь? Мы должны им помочь, — Йонсу закашлялась, точно в ее горле оказалось слишком много слез, как в его — собственной крови.

Вода и кровь. Когда-то они соединились, чтобы создать Мосант.

Майриор понимал. Он видел: Сэрайз держала Асель и Шайлиана за руки, удерживая мрак пламенем души, а Шайлиан удерживал Нитсу. Но разве призрачное пламя могло победить ночь? Они были связаны во всех мирах. Чернильный туман подбирался к четверке; сила Висмута гасла и хирела здесь, около него, с каждой новой каплей потерянной крови уползая прочь. Они сочились из шрамов внутри — когда Майриор получил первый? Он помнил. В тот день, когда отдал часть своей души Лете Инколоре, чтобы она могла путешествовать между мирами; другой шрам — когда подарил вторую часть Виттарии. Остатки души срослись криво, слабо и кровоточили. Откуда столько света внутри? Он давно, давно должен был кончиться… Разве не этого боялся каждый бог Ожерелья? Разве не потому Трид начал эксперименты, а другие боги — убивать друг друга? Разве не из-за отчаянного страха погаснуть Астат и Висмут уничтожали Мосант, ее людей?

Голубое пламя Сэрайз приобрело серебристую сердцевину. Майриор глубоко вдохнул. Лунная принцесса сумела пробудить внутри отголоски его крови. Но их не хватит. Нет, не хватит. Последний шанс дать новую жизнь творению растворится в ночи, а третья карта с символом весов укажет неправильный путь — Пепельный мир.

Если душа раскололась два раза, неужели он не сможет пережить третий?

От удивительной силы внутри звенела каждая жила. Майриор с трудом выдохнул — Йонсу с беспокойством повернулась к нему, но голос исчез в гуле. Кровь пульсировала по венам, загоралась и снова гасла, пока все же не покорилась пламени, дарящему долгожданную прохладу. Оно начало пробиваться сквозь кожу. Краски возвращались. Волосы Йонсу вновь вспыхнули золотом, глаза — зазеленели. Изморозь ушла с ее лица, оставив слезы и пятна серебра. Мрак опал на дно мира, собираясь у самой ртутной пленки. Вдалеке гасла пробудившая его от отчаяния луна.

«Одну — тебе, принцесса, — подумал Майриор. — Ты достойное продолжение».

Боль разрезала душу, минуя старые раны. Впервые Майри увидел часть души в реальности: легкое, точно перышко, полупрозрачное полотно оторвалось от него и полетело к Сэрайз. От охватившей слабости подкосились ноги. Йонсу подхватила его, в беспокойстве заглядывая в лицо изумрудно-малахитовыми, цвета матрицы, глазами.

— Не вздумай, — донеслось сквозь гул в голове. — Я прошу тебя, не надо!

Если душа раскололась три раза, имеет ли смысл удерживать четвертый кусочек? Мир превращался в чистый свет. Майриор выцепил в расслаивающемся мире силуэт Шайлиана и подумал, что если бы мог, то выбрал бы для наивного вампирского принца не такой ущербный кусок — а то все последующие поколения будут вспоминать, какой же старый бог был мудак. Всплеск боли оказался мимолетным, неявным, неярким. Дрожащее полупрозрачное полотно, тлея по краям, попыталось пробиться к Шайлиану, но хлыст из мрака отогнал его в сторону. Руки Йонсу дрогнули, и Майриор резко перестал их чувствовать. Тело начало безвольно падать вниз. Перед глазами бродили зеленые искры; Майри ощутил далекое тепло, будто в оторванный осколок души вплелось что-то родное и, безусловно, давно ожидаемое…

Последним чувством Майриора стала раскаленная добела душа и жидкий свет, в который он уходил навсегда. Пламя обняло его, и Майри растворился в блаженстве, в тысяче языков пламени, сливающихся в стремительном вихре серебряного мира.

Комментарий к Глава 125 Эклектика

Напоминаю - https://vk.com/lantaniumofficialpage?w=wall-130710840_4436

========== Эпилог ==========

Альбиус Чарингхолле вытер меч. Все стихло — эхо и предсмертная мука. Осколки стекла, пятна серебристой крови устилали путь, но Альбиус был рад этому: достижение цели получилось прочувствовать, как ничто другое в жизни.

Но рано выбрасывать меч, Белые миры Ожерелья — не единственный зал, который он желал посетить, а Астат — не единственный недобог, смерти которого Альбиус жаждал.