Эклектика (СИ)

Михаэль открыл глаза — неужели прошла очередная ночь сновидений? Комнату окутывала утренняя смута. Он равнодушно скользнул взглядом по привычным, изученным за много лет вещам: по платяным шкафам, картинам и фотографиям, по спрятанной в углу под покрывалом арфе, трюмо Мару. Вещи, спрятанные за зеркалами трюмо, никогда не были ей нужны… За окном загорался рассвет. Михаэль поморщился. Почему он встал так рано, он, не выносивший жизни до полудня? Сама сущность магии Михаэля была против дня. Лунные грезы и обманы более подходят темному времени суток. Его путь — служение Луне, Королю. Михаэль родился под ее влиянием и получил в дар свет зеницы Бога. Так пожелали звезды. Они же соединили судьбу кронпринца с темной ведьмой, которой нигде не было видно.

После нее всегда холодна простыня, и не понять, давно ли супруга бросила его на растерзание утру. Михаэль провел ладонью по аккуратно положенной подушке — тщетно, тепло не задержалось на ткани. Сердце Мару никогда не билось. Оно — атавизм, бесполезный орган; пепельная кровь течет по венам вампиров тихо и спокойно, пока не попадет под лучи солнца. Они жили за счет других. Если бы он, Михаэль, не отдавал Мару свою кровь, то сколько жителей столицы попрощались бы с жизнью? Когда-то эта дилемма — смерть горожан или рана кронпринца? — свела их и заставила обручиться.

Мару не могла существовать без крови, отдавая свою, Михаэль спасал других. Серебристая кровь превосходила по силе все другие оттенки, и ее требовалось меньше для поддержания жизни вампира. Пол-литра раз в месяц — Мару спокойно сливалась с обществом замка, не вызывая никаких подозрений. Вампиры мало чем отличались от людей и еще меньше отличались от эльфов — забытых прародителей. Невзирая на все легенды, они могли питаться обычной пищей, иметь детей. Чувствовали себя чужими, не имели родины, презирались всеми народами. Страх — причина презрения, но кронпринц не боялся. Смерть не страшила его, манила и не желала приходить, как бы сильно он ее ни ждал. Если бы Мару могла убить, Михаэль давно попросил бы это сделать.

Не могла. Не его, проклятого серебряным происхождением. Спасибо тем, кто стоял на истоках правящей семьи Хайленда.

А желанию подставить руку под клыки способствовала вовсе не жалость к горожанам.

Михаэль давно забыл, что такое жалость. Он привык жить холодно и рационально, без оглядки на чужие страдания. Какой от них толк? Что изменится, если брать их в расчет? Добавится только возможность ошибки. Поэтому…

Случилось то, что он предполагал и ожидал последние шесть лет: готовилась война. Безусловно, Михаэль ни капли не верил в провозглашенный мир, поскольку знал истинные причины противостояния. Перемирие — вот как следует называть последнее соглашение. Перемирие скрывает теневую войну: украденные корабли, шпионов, тайные союзы, занесенные перевалы и проложенные ледяные дороги через Сирмэн, разделявший материки. Бесплотный клинок, Архой, адепты Луны под руководством, скорее всего, Ситри Танойтиш, рыскали по Хайленду, ища бреши в защите — брешей так много, что нет нужды искать внимательно. Михаэль сам расставил их, приглашая к последней войне.

Стараниями кронпринца и его старого друга разрушены изнутри храмы, изгнаны или уничтожены опытные мемории. Поставлена на колени экономика, подкуплены губернаторы. Новобранцы ничего не смогут изменить, все они проходят через руки Михаэля, и кронпринц сообщал им то, что не стоило говорить. О теневой магии каждой звезды, об использовании страстей. Михаэль столько лет скрывал правду, что говорить ее оказалось наслаждением. Каждое слово — гвоздь в гроб ненавистной императрицы. Идея ее уничтожения окончательно сформировалась десять лет назад. Идея захватила жизнь Михаэля. Он никогда не мог похвастаться фанатизмом, но…

Что-то зудело внутри, как осколок льда, вонзенный в сердце или мозг, и отравляло, отравляло, отравляло…

Мотнув головой, Михаэль привстал на кровати. Укушенное вчера запястье зудело комариным укусом. Две серые точки и легкая гематома вокруг, которая рассосется к полудню — вот и все следы преступления. Михаэль потянулся за наручными часами и спрятал укус за циферблатом. По слухам, красивая и дорогая блестяшка, но ему она нужна только с практической точки зрения. Принц Хайленда не видел смысла в красоте. Он не понимал этого слова. Он, признаться, вовсе не хотел замечать мир вокруг. Все переживания заключались в одном — в себе. А остальное — как в тумане.

— Рано проснулся, — заметил спокойный голос Мару, доносящийся из смежной комнаты справа. — Заболел?

Неопределенно хмыкнув, Михаэль встал. В комоде лежало махровое полотенце. По утрам положено принимать душ — от правил Михаэль не отходил. Даже если после мучительных снов хочется прострелить голову.

— Нет. Я не могу болеть, — напомнил Михаэль прописную истину. Проблема со здоровьем всегда была только одна и не имела отношения к вирусам.

— Тогда отмазок от завтрака у тебя нет.