Эклектика (СИ)

Беглая принцесса даже не повернулась, продолжая разглядывать город как свою собственность. Наступал вечер. Воды пролива медленно темнели, однако жара не отпускала побережье.

— Как ты меня заставишь?

Китти было попросту смешно. Она гордилась своей непокорностью. Кто сбежал в юности от Михаэля? Кто отказывался возвращаться в Мосант? Кто ушел во Вселенную назло короне? Кто поругался с самой Астреей, Владычицей Хайленда? Кто сбежал из храма? Китти верила, что ни один человек (и не только) в мире не заставит ее поступить так, как она не хочет. Конечно, сейчас силы ненадолго оставили ее — однако дни идут, и скоро на небе вновь воцарится ее звезда. Китти была убеждена, что никто не посмеет ее убить. Зачем же тогда убегать?

— Никак, — просто ответила Рейниария, вставая рядом с ней. — Ты сама уйдешь, когда все начнется.

— Неужели все будет настолько плохо? — усмехнулась принцесса. Прошедшее сражение мало испугало ее, а давняя обида высвобождала желчь. — Хуже, чем во время Пятой Космической? Тогда ты сбежала быстрее ветра. Почему же остаешься сейчас?

Генеральша пропустила ее слова мимо ушей.

— Приближается месяц воды, мои силы увеличиваются. Я чувствую, как в проливе собираются новые корабли, как замерзает северный океан. Мы не отобьемся, подмоге неоткуда идти. Их силы безграничны: проиграют один раз, но вернутся. В отличие от нас, они готовы. Их атака — дело времени.

Китти задумчиво посмотрела на восток. Там, одновременно далеко и до страшного близко, за туманом, ее ждали черные, устланные пеплом горы. Горы скрывали кладбища, мили кладбищ, пока могилы не поглощал лес. Что было за лесом — не знал никто в Хайленде, кроме кронпринца и его «служанок». Узнала бы она, если бы не прозвучавшие однажды слова. Много лет назад Вилариас отвергла предложение Синааны, прозвучит ли новое? Как хотелось еще раз показать Королю, что он не властен над ее душой.

— Я ухожу в Реймир-сум, — произнесла Рейн. — Им нужна моя помощь. А ты, если уж решила остаться, сиди в лазарете, ты ранена.

— Заживет. Кровь такая, — пробурчала Китти, разматывая бинты. Ее взгляд уперся в бурую корку заживающей раны, более плотную в середине и тонкую, бледно-розовую у краев. Пожалуй, регенерация — единственная особенность, доставшаяся от предков, которая нравилась своенравной принцессе. Один раз Китти прыгнула с главной башни храма — вот было смешно наблюдать, как главная мемория плакала и причитала, думая, что Вилариас разбилась. Принцесса же отделалась лишь разбитыми коленками, локтями и носом.

— И не вздумай ей мстить.

Китти выбросила бинт в окно, который немедленно унесло ветром за угол здания, и развернулась к Рейн. Темно-фиолетовые глаза схлестнулись с серо-голубыми. Правая скула Рейн опухла и покраснела. В отличие от нее, Рейн не обладала особыми способностями. Она происходила из северных человеческих народов и потому лишь терпела холод чуть успешней, чем большинство жителей Мосант. Силой воды в империи никого не удивишь.

— Мстить? Кому? Ситри? Я отомщу, но не сейчас. Через пару месяцев, — Китти и не думала скрывать своих намерений, — когда игра начнется по моим правилам.

— Сколько веков никто не мог убить прислужницу Короля?

— Да мне плевать, кто не мог, — отрезала Вилариас. — Ты хотела сбежать снова, если не ошибаюсь, подстилка кронпринцовская.

Рейниария без слов развернулась и вышла, стуча каблуками. За ее спиной развевался бело-золотой плащ. Проводив неказистую фигуру давней знакомой, принцесса, морщась, потерла плечо. Ее страдания остались, к счастью, незамеченными. Воспитывай Китти другой родственник, не Михаэль, она бы не стыдилась чужой жалости, но мать покинула ее на редкость в неподходящий момент. Михаэль сумел доказать ей, как жалок слабый человек.

Город вокруг — его детище.

Китти давно не гостила в Каалем-сум, еще с тех времен, когда была при дворе. Ей никогда не нравились пафосные высокие потолки, обилие позолоты, лепнины, глупые тяжелые шторы, вазы, статуи и прочая ерунда, которыми полнились замки городов империи. Особенно принцессу раздражали картины: везде, куда бы она ни пошла, ее преследовали родственники, изображенные на полотнах. Каалем-сум не стал исключением, потому, оказавшись в коридоре-музее, Китти разозлилась ни на шутку. Даже здесь, на границе Хайленда! Невыносимо. Коридоры, к счастью, пустовали, и ничто не мешало Вилариас поджечь картину особо не любимой ею Сёршу. Все равно никто не подумает на потерянную принцессу.

Правая рука продолжала гудеть от боли, поэтому Китти решила воспользоваться левой. Душа уже истосковалась по разрушению и пламени. Подумав, что сегодня вполне можно позволить себе маленький огонек, Вилариас размяла пальцы. Вперив темный взгляд в собственную ладонь, Китти чуть нахмурилась. Над кожей зажглась крохотная голубая точка.