Эклетика. Часть первая. Полуденные тени (СИ)

Милый мальчик! Вердэйн никогда не мог сидеть дома, в тишине и покое. Его, в противоположность отцу, манило прочь из замка, в неизведанные страны, острова, к новым людям, к приключениям. Уже в одиннадцать лет мальчик убежал из Аливьен-иссе в пустыни. Его нашли спустя неделю на маяке — дозорный отослал фею взволнованной семье. Ни Михаэль, ни Аделайн не смогли наказать Вердэйна; наверное, именно поэтому юноша вырос столь независимым.

Сердце разрывалось от боли при виде давно ушедшего сына. Вердэйн погиб на севере, и теперь нет земель, на которых пролилась его кровь в последний раз. Погиб от чужой, холодной, проклятой руки, оставив двоих сыновей.

— Я приду к вам. Я приду.

Михаэль открыл глаза. Комнату Селесты Ленрой окутывал полумрак. Мужчина равнодушно скользнул взглядом по привычным, изученным за четыре месяца вещам: по платяным шкафам, картинам и фотографиям, по спрятанной в углу под покрывалом арфе. Селеста спала, отвернувшись от него, лицом к окну, за которым загорался рассвет; сам Михаэль совершенно слился с темнотой. До него лучи восходящего солнца не доходили.

Аустенос пришел к Селесте примерно в полночь, бросив расцветшую от подпитки Мариэль. Его супруга не могла существовать без крови: отдавая свою, Михаэль спасал других. Зачарованная серебристая кровь превосходила все другие виды, и ее требовалось меньше для поддержания жизни вампира. Пол-литра раз в месяц — Мари спокойно сливалась с обществом замка, не вызывая никаких подозрений. Вампиры мало чем отличались от людей и еще меньше отличались от эльфов, от которых произошли.

Селеста спала; Михаэль, покинув морское побережье, вновь очутился в капкане одиночества. Мысленно он был в песках неведомого залива, который видел ночью во сне. Воспоминания впивались в сердце острым разбитым на десятки осколков стеклом, и потому принц предпочел отвлечься.

Случилось то, что он предполагал последние шесть лет: готовилась война. Безусловно, Михаэль ни капли не верил в провозглашенный мир, поскольку знал истинные причины противостояния. Перемирие — вот как следует называть последнее соглашение. Перемирие скрывает теневую войну: украденные корабли, шпионов, тайные союзы, занесенные перевалы и проложенные ледяные дороги через Сирмэн, разделявший материки. Астарта, Архой, Рас Альхаг рыскали по Империи, ища бреши в защите — этих брешей так много, что нет нужды искать внимательно.

Но самое отвратительное — ложь Темного короля… Мотнув головой, Михаэль привстал на кровати. Укушенное вчера запястье зудело, как от комара. Две серые точки и легкая гематома вокруг, которая рассосется спустя часы — вот и все следы преступления. Михаэль потянулся за рубашкой. Оставалось надеяться, что Селеста Ленрой не заметила следы укуса в полутьме спальни. Учитывая, что большинство времени она провела, уткнувшись лицом в подушку и без возможности пошевелиться, вероятность быть раскрытым сводилась к нулю. Михаэль принялся застегивать крошечные золотые пуговицы. Он прожил в вопиющей роскоши всю жизнь и уже не замечал ее. Принц Империи давно не видел смысла во внешней красоте и людей, и зданий, и городов.

— Уже уходишь? — сонно спросила Селеста, с усилием приподнимаясь на кровати. Дочь Эрродана Ленроя являлась одной из немногих в замке, что рискнула носить прическу в стиле востока Империи — короткую. Распушившиеся за ночь локоны скрывали кукольное личико придворной дамы. На шее виднелся синяк, будто оставленный удавкой.

Михаэль надевал брюки и пытался найти взглядом ремень. Может, он со стороны Селесты? Кажется, они им пользовались.

— Да.

— Куда?

— Имеет значение? — вопросил Михаэль, вставая. Ремень оказался в недрах складок одеяла.

Ленрой стала его раздражать. Прошло четыре месяца с момента их первой ночи, а Селеста уже начала считать, что может влиять на политику, плести интриги и козни, шпионить для отца. Девица брала на себя чересчур много. Михаэль, наученный горьким опытом отношений с предыдущими любовницами, осознанно прикидывал план избавления от Селесты Ленрой. Избавиться от смертного несложно. Один слух, пущенный в толпу, общественное порицание, пара дней в тюрьме Анлоса — и публичная казнь, как вишенка на торте. Сирса с удовольствием сожжет одного из Ленроев в костре призрачного пламени. Эрродан же либо окончательно умерит пыл, либо присоединится к дочери. Правителем Верберга станет Спэйси, которым легко управлять. Спэйси Ленрой — настоящий гедонист.

— Ты должен мне говорить, — сказала Селеста, зевая и прикрывая рот ладонью. Манеры Ленрой — безукоризненны. Даже чашку она держит, изящно оттопырив пальчик. Однако чаще Селеста держит бокалы.

Михаэль предпочел ничего не отвечать. Через жизнь прошло слишком большое количество подобных дам, чтобы принимать их капризы близко к сердцу, очерствевшему каждой клеткой. Легкость, подаренная сапфировой стелой вчера, ушла — он вновь стал мрачным и беспристрастным. Сон не принес расслабления. Ночной покой не приходил к Михаэлю на протяжение веков: разум продолжал мучить сожалением и после захода солнца.