Эклетика. Часть первая. Полуденные тени (СИ)

Дозорная площадка обрывалась в ущелье, пропасть, в глубине которой брала свое начало Нойра, черная река, пронизывающая всю долину до самого Каалем-сум. С крыши было видно все, даже пролив Сирмэн, а вот северную часть Палаис-иссе скрывала горная гряда. Она не видела и не слышала ни звука битв, ни разговоров, ни перестрелки — ничего. Анни даже боялась, что попросту пропустит марш-бросок Синааны и останется тут одна. Уж больно тихо здесь было…

Один раз Анни подошла к самому краю обрыва и кинула огненный шар, чтобы осмотреть ущелье. Нет, ни один человек не сможет забраться по отвесной скале с редкими ступеням с отколовшимися краями и коркой льда на камне. Ступени вели к самой реке, спускаясь вниз на километров пять — нужно обладать недюжинной силой, что суметь преодолеть их наперекор гравитации и без веревок, от которых де Хёртц избавилась. Ситри же все-таки человек… кажется. Полностью успокоившись, Анни перестала обращать на темный провал, который так взволновал Кестрель пару часов назад.

Со скуки она начала вспоминать тот день, когда очнулась в Анлосе. Анлос остался в ее памяти райским садом. После горящего Антверпена Мосант показалась ей невероятным местом, полным чудес. Тут были и единороги, и феи, и лунные вампиры, эйлании, вернеры, майоминги и тысяча других народов, о которых она могла только слышать и которые мечтала увидеть. Так она прожила около года, даже не задумываясь о том, что все те, кого она знала, сожжены и обращены в пепел. Анни не вспоминала никого — слишком счастливо и безоблачно ей жилось в столице Империи, которую Лессия называла Городом обмана. А потом ее перевели в Палаис-иссе, так ничего и не объяснив…

Девушка ничего не знала. Кто она? Откуда эти силы? Кто дал ей их? Почему идет война? Анни доставались лишь обрывки фраз да редкие короткие рассказы тех, кого она просила рассказать. Позже Кестрель заметила, что, по правилам, Анни должны были хотя бы на пару лет отправить в храм огня. Видимо, забыли. Видимо, не нужна.

Вздохнув, девушка вызвала огонек в ладони и стала за ним наблюдать. Смешной. Игривый, все время норовит что-нибудь поджечь. Анни думала, что ее пламя живое, хотя все вокруг говорили, что оно самое обычное. Не верилось ей в это — не может оно быть обычным. Оно ведь привело ее к новой жизни.

— Скучаешь?

Это был капитан Вилен. Мужчина, на распахнутой груди которого красовались бинты, а левая рука была на перевязи, хромая, поднимался по ступеням винтовой башни. Его явно мучила боль, по губам-то и дело пробегала короткая судорога, а левое веко подергивалось.

— Что случилось? — охнула Анни, бросаясь к нему. С ее помощью Вилен осторожно сел на ступень.

— Все нормально. Устроили вылазку.

Откровенничать, что защитники крепости решились произвести очередную вылазку, чтобы прощупать бреши в стане врага, распространяться капитан не стал. Участники отчаянной эскапады вернулись в крепость лишь в половинном составе, так и не сумев пробиться сквозь плотно сомкнувшиеся ряды врага. Тьма медленно брала вверх.

Анни с подозрением прищурилась.

— Тебя Кестрель прислала, да? Боится, что я не справлюсь?

— Нет, что ты, я сам пришел, — неловко солгал Вилен. — Я им больше помочь не смогу, вот и решил навестить свою подружку. Тебе же самой скучно.

Анни вздернула нос.

— А вот и нет! У меня важное задание, вообще-то, а вы меня отвлекаете!

— Прости, — проворчал капитан и лукаво улыбнулся одними глазами. — Подумал, что, может быть, ты захочешь услышать какую-нибудь историю…

— Может быть, — пытаясь унять любопытство, пробурчала Анни. — О чем история?

Вилен внимательно посмотрел на нее. По-детски добрые глаза девушки блестели.

— О потерянном Огне майомингов?

Это звучало интересно. Анни уселась на холодный камень, всем своим видом выражая живейший интерес к этой истории. Капитан, кряхтя и морщась, присел напротив ее, поглаживая повязки на груди мозолистой ладонью.

— По легенде, когда вместо мира был бесконечный океан, — тихо начал Вилен самым что ни на есть интригующим голосом, — внезапно появилось Пламя. Всё-то в этих религиях возникает внезапно, не находишь? Оно раскалилось добела и стало солнцем. Однако не все Пламя стало им. Часть Его стала Огнем, осветившим подземелья. Огонь солнца призван был созидать, а Огонь Тьмы — разрушать. Так считает большинство населения Мосант, ненавидя призрачное пламя. Майоминги же поклоняются голубому огню. В центре их столицы всегда горел огромный жертвенный костер. Год за годом, эра за эрой.

— Голубой огонь? — приподняв прямые брови, переспросила Анни. — У меня такой на кухне горел.

— Он жжет все. Говорят, от него сгорают даже души.

Девушка пожала плечами. Да кто их видел, эти души?

— А почему потерянный?

Вилен задумчиво потер раненое плечо, рассеяно глядя в пространство над ее плечом. Луна медленно выбиралась из-за облаков, словно наблюдая за Палаис-иссе.