Эклетика. Часть первая. Полуденные тени (СИ)

— Я люблю, — вздохнула Мариэль. — Меня учили…

— Явно не вальсу, — вновь бросил шпильку Михаэль.

— Мама учила вальсу. Говорила, что если жизнь сложится, то пригодится. Говорила, что главное — подходящий партнер.

— Валентайн явно не из их числа — танцует как медведь.

— Может, наследственное? — уголок губ леди чуть дернулся.

— Если ты обо мне — я танцую прекрасно, — отрезал Михаэль.

Мари ехидно, видимо, поддавшись настроению собеседника, посмотрела на него. Женское сердце вновь затрепетало. Было от чего. Темные глаза кронпринца стали буквально черными. И как Мари ни силилась, прочитать она их не могла. Лицо Михаэля было совершенно бесстрастным — это завораживало. Ничто не манит сильнее отсутствия интереса.

— Я поверю, — сказала Мари с таким видом, будто делает одолжение, и вновь с улыбкой обратилась лицом к вальсирующей толпе. Михаэль хотел было что-то сказать, но не стал.

Она заметила, что к Валентайну подошел подросток в лакейской одежде и начал что-то шептать на ухо. Новость мужу явно не понравилась, он что-то негромко сказал, но что именно, Мари не услышала. Кажется, услышали только Вилен и Нептане. Офелия прижала ладони ко рту — новость радостной не была. Валентайн, снова что-то шепнув напоследок, пробежал мимо Мари и оказался около Астреи. Правительница, не изменившись в лице совершенно, что-то сказала, и Валентайн побежал прочь из тронного зала, раскидывая толпу. Санурите же едва сдерживали восторг. «Обнаружили труп», — сделала вывод Мари. Музыка стихла.

— Не откажите мне в удовольствии танцевать с вами?

Удивлению Мариэль не было предела.

— Вы же не танцуете.

— Так не откажете? — голос Михаэля звучал крайне серьезно. Пожав плечами, леди Мариэль протянула руку. Кожа кронпринца была холодна. Вместе они вышли вперед, к народу.

Их руки сплелись, а плечи чуть соприкасались. Мари чувствовала его слабый, медленный пульс и гадала — как кронпринц может оставаться таким равнодушным? Толпа смотрела на них, а лорд Михаэль и леди Мариэль — на дирижера, застывшего в недоумении. Наконец, робко запела скрипка, и пара чуть отошла друг от друга, оставляя соединенными руки. Испытывая странное волнение, Мариэль очаровательно улыбалась в предчувствии вальса.

Они склонились в приветствии, быстро, стремительно, отдавая дань приличию, которое не было нужно им обоим. Белое платье Мари шуршало по полу. Шлейф, на петле крепившийся к руке, дернулся в жемчужном отливе.

Вступила в музыку арфа; Мариэль развернулась в такт ее звучанию и оказалась лицом к лицу к Михаэлю. Теплые глаза строго смотрели на нее. Строго ли? Зрачки совершенно сливались с радужкой, доводя нахлынувшее волнение до исступления. Однако Мари не собиралась проигрывать. Не отпуская взглядом партнера, она присела в поклоне, откинув руку. Фигура кронпринца возвышалась на ней, что неожиданно стало вполне приятным чувством.

Встав, она испытала даже некоторое разочарование, и три круга одиночества сменились крепкими объятиями. Правая рука Михаэля придерживала партнершу со спины — Мари задрожала. Столь интимный жест тронул ее, даже если он был навеян правилами вальса. Второй рукой наследник обнимал ее ладонь.

Музыка лилась неспешно, ласково. Шлейф платья кружился вокруг пары. Михаэль продолжал смотреть на партнершу не отрываясь, не отвлекаясь ни на что. Их лица буквально соприкасались. Изредка, на резких поворотах, золотистые волосы Мари касались его подбородка.

— Кто бы мог подумать, что вампиры умеют волноваться, — шепнул он ей прямо в губы.

Пальцы тщетно искали учащение пульса, но кровь продолжала течь неспешно и ровно. Как бы сильно они не кружились, как бы сильно грудь Мари не прижималась к мужчине — кронпринц оставался спокоен. Он держался прямо, совершенно не глядя себе под ноги, не следил за выполнением шагов и всё-таки выполнял их безукоризненно четко.

— Будто вы не помните, — шепнула Мари в ответ, чувствуя, как правая рука партнера огрубела, с такой силой вцепилась в ее кожу, что захватило дух. Вздох сорвался с губ вслед за словами. Как завороженная, она смотрела на завесу черных ресниц, на страстную полутьму под ним, на спокойные губы, которые целовала много лет назад.

— И даже не пытайтесь лгать, — добавила Мариэль. — Вы хотите сказать, что я ничем не отличалась от других, но это ложь. Я единственная вызвала… Ах!

Он неожиданно приподнял ее над полом, сдавив талию до боли, а она раскинула руки, как когда-то давно учила мать. Шлейф платья задел какую-то пару, но ни Михаэль, ни Мари не стали извиняться. Плавно опустившись на грудь партнеру, женщина выдохнула. Запах Михаэля вдруг выступил из миллиона других запахов, наполнявших бальный зал. Не только лаванда и мята, которой дышала вся Империя, нет, что-то еще, терпкое, как одеколон, но и нежное, как утренний бриз. Она вдохнула этот аромат — и утонула в нем до конца, как секундой позже — в темных омутах, что прозвали глазами.