Экономическая наука в тяжелые времена. Продуманные решения самых важных проблем современности

Мы с некоторой симпатией относимся к идее о том, что выбор людей является последовательным, в том смысле, что он продуман, а не представляет собой набор случайных капризов. На наш взгляд, мы вели бы себя и покровительственно, и неумно, если бы полагали, что люди в том или ином случае сваляли дурака, только потому, что сами мы на их месте поступили бы по-другому. И все же общество постоянно отвергает выбор людей, особенно если они бедны, якобы для их же блага, например когда мы даем им продукты или талоны на питание, а не наличные деньги. Мы оправдываем это тем, что лучше знаем, что им действительно нужно. Чтобы частично преодолеть подобное отношение – только частично, потому что мы не отрицаем, что в мире существует много ошибочных суждений – мы, в своей книге «Экономическая наука для беднейших стран», приложили некоторые усилия, чтобы доказать, что выбор бедных часто имеет больше смысла, чем мы ему приписываем[194]. Например, мы рассказали в этой книге историю одного человека из Марокко. После того как он убедительно доказал нам, что ему и его семье действительно не хватает еды, мы увидели, что у него есть большой телевизор со спутниковой связью. Мы могли бы подумать, что этот телевизор был импульсивной покупкой, о которой он впоследствии сожалел. Но этот человек заявил обратное. «Телевизор важнее еды», – так он нам сказал. Упорство, с которым он настаивал на своем мнении, заставило нас задуматься, имеет ли оно смысл, и как только мы пошли по этому пути, было не так уж трудно понять, что стоит за этим предпочтением. В той деревне было не так много занятий, а поскольку он не планировал уезжать, то было неясно, что принесет ему хорошее питание, кроме полного желудка; он и так был достаточно силен, чтобы выполнять имевшуюся небольшую работу. Телевидение приносит облегчение от эндемичной проблемы скуки в те отдаленные деревни, где часто нет даже чайной, помогающей избавиться от однообразия повседневной жизни.

Наш марокканец очень настаивал на том, что его предпочтение имеет смысл. Теперь, когда у него есть телевизор, все деньги, как он повторил нам несколько раз, пойдут на покупку еды. Это полностью согласовалось с его мнением, что потребность в телевидении важнее потребности в еде. Но это противоречит представлениям большинства людей и многим стандартным формулировкам экономической теории. Учитывая, что он купил телевизор, когда в доме не хватало еды, можно было бы предположить, что он быстро спустит в трубу любые лишние деньги, поскольку он явно склонен к импульсивным покупкам. Именно поэтому бедным предпочитают не давать в руки наличные деньги. И все же после того, как мы показали в «Экономической науке для беднейших стран», что бедный марокканец знал, что делал, в ряде исследований в разных частях мира было также обнаружено, что, когда случайно отобранные очень бедные люди получают дополнительные деньги от государственных программ, они действительно тратят очень большую часть этих дополнительных денег на еду[195]. Возможно, подобно марокканцу, после покупки телевизора.

Итак, отказавшись от своего недоверия и убедившись, что люди знают, чего они хотят, мы кое-чему научились. Однако Беккер и Стиглер призывают нас сделать еще один шаг и допустить наличие стабильности предпочтений, в том смысле, что они не зависят от того, что происходит вокруг. С этой точки зрения ни школы, ни увещевания родителей или проповедников, ни то, что мы читаем на рекламных щитах или на окружающих нас экранах электронных устройств, не меняют наших истинных предпочтений. Это исключает стремление соответствовать социальным нормам и влияние окружающих, как, например, в тех случаях, когда человек делает татуировку, потому что она есть у всех остальных, носит платок, потому что так принято, покупает роскошную машину, потому что соседи купили такую же, и так далее.

Разумеется, Беккер и Стиглер были слишком хорошими учеными, чтобы не понимать, что это не всегда так. Но они полагали, что было бы полезно поразмыслить над тем, почему конкретный, казалось бы иррациональный, выбор может иметь смысл, а не закрываться от его потенциальной логики и приписывать его какой-либо форме коллективной истерии. Точка зрения Беккера и Стиглера стала чрезвычайно влиятельна, многие экономисты, а возможно и большинство из них, увлеклись этой концепцией, которая получила название подхода стандартных предпочтений и подразумевала их последовательность и стабильность. Например, много лет назад Абхиджит жил на Манхэттене, а преподавал в Принстоне и поэтому часто ездил на поезде. При этом он заметил, что люди, ожидая поезда, часто выстраиваются в очереди в определенных местах железнодорожной платформы, хотя в большинстве случаев начало очереди не совпадало с дверью поезда при его остановке. Это было просто повальное увлечение.